тору медицины, Данилов. Онъ умѣлъ привлекать къ себѣ кадетъ и возбуждать ихъ любовь къ естествознанію. Благодаря ему, мы такъ полюбили садоводство, что въ кадетскомъ саду, на берегу Муховца, почти каждый изъ насъ имѣлъ свой цвѣтникъ, гдѣ мы разводили даже рѣдкіе экземпляры цвѣтовъ.
Преподавателями математики были: штабсъ-капитанъ Лаксъ, поручикъ Ходкевичъ, поручикъ Рамзинъ и капитанъ Глазенапъ, помощникъ инспектора классовъ, о которомъ я уже сказалъ раньше. Какъ преподаватели математики — всѣ они знали свой предметъ слабо. Лаксъ, впрочемъ, былъ очень способный и даровитый человѣкъ. Когда корпусъ перевели въ Москву, онъ примкнулъ къ редакціи, кажется, «Атенея», издаваемаго въ то время Коршемъ, и за какую-то статью блиъ привлеченъ къ слѣдствію, но не только умѣлъ оправдаться, но поступилъ въ корпусъ жандармовъ и много лнтъ былъ начальникомъ жандармскаго управленія въ Петрозваодскѣ, — всѣми любимый и уважаемый.
Нѣмецкій языкъ преподавали красавецъ-гусаръ Кольбэ и Ланкенау. Кольбэ не долго былъ преподавателемъ, Ланкенау же переѣхалъ съ нами въ Москву.
Учителей французскаго языка было у насъ два: Морель и Жербе.
Жербе всѣми силами старался преподаваніе французскгао языка сдѣлать для насъ инетерснымъ, но это ему никакъ не удавалось. Это былъ человѣкъ больной, съ тяжкимъ затяжнымъ кашлемъ, который продолжался у него иногда 5—10 минутъ подрядъ.
Но кто особенно иъ преподавателей оставилъ глубокіе слѣды въ нашей памяти — это два нашихъ законоучителя: о. Горизонтовъ и ксендзъ Адамъ Ивановичъ Козьминъ. Оба они и понынѣ еще трудятся на пользу людей. О. Горизонтовъ состоитъ протоіереемъ при Варвавской соборной церкви, а ксендзъ Козьмянъ — каноникомъ Виленской капитулы. Несмотря на разницу національностей и религіозныхъ убѣжденій — эти два почтенныхъ служителя цервки жили между собою душа въ душу, ихъ можно быловсгеда встрѣтить вмѣстѣ. Они подавали намъ живой примѣръ къ взаимной дружбн и любви, забывая разницу происхожденій и религій. Оба они привлекали насъ къ себѣ своимъ ровнымъ, сердечнымъ и справедливымъ отношеніемъ къ намъ, глубокими познаніями и яснымъ логическимъ изложеніемъ. Свѣтлыя это были личности и добрые люди. Я нѣсколько разъ бывалъ на урокахъ Закона Божія о. Горизонтова. Стоя, посерединѣ класса, одушевленный сосредоточеннымъ вниманіемъ кадетъ, о. Горизнтовъ говорилъ увлекательно и притомъ близко и понятно дѣтскому уму и сердцу. Послн его уроковъ всѣ были какъ-то благочестиво настроены.
Въ высокоторжественные дни всѣхъ кадетъ-католиковъ, по выслушаніи «te Deum» въ католической каплицѣ, отправляли обыкновенно на
