по случаю производства моего въ офицеры, такъ и потому, что корпусу россійскихъ войскъ, находившихся во Франціи, объявленъ былъ походъ въ Россію. Оставаться же во Франціи военному офицеру, собственно для образованія, можно было не иначе, какъ съ Высочайшаго разрѣшенія. А какъ, сверхъ этого, нужны были и деньги, а ихъ-то и не было, то и помышленіе объ этомъ отложено. Посему, по совѣщаніи съ братомъ Григоріемъ Петровичемъ, было предположено, чтобы по прибытіи 41 егерскаго полка въ Россію на мѣсто, я просился въ годовой отпускъ, пріѣхалъ къ нему въ Петербургъ, окончилъ тамъ приготовленіе и старался о переводн по экзамену въ генеральный штабъ. Съ этими радостными надеждами явился я въ полкъ и съ нимъ отправился въ Россію.
На походѣ, кажется, въ Екатеринсловской губерніи, послѣдовало Высочайшее повелѣніе 41 егерскому полку слѣдовать въ Грузію на укомплектованіе 17 егерскаго полка, коему и передать свой номеръ 41 ибо полкъ этотъ поступалъ въ 21-ю пѣхотную дивизію, а егерскіе полки ранжировались по номерамъ дивизій. Въ этомъ Высочайшемъ повелѣніи между прочимъ сказано было: «Полкамъ, поступающимъ на укомплектованіе кавказскаго отдѣльнаго корпуса, передать въ полки по назначенію всѣхъ строевыхъ нижнихъ чиновъ, а штабъ и оберъ-офицеровъ оставлять по назначенію начальства. Должностные же офицеры могуть быть оставляемы по ихъ желанію, не иначе, какъ по смѣщеніи во фронтъ». Такая Высочайшая воля успокоивала мои опасенія насчетъ оставленія меня въ Грузіи противъ моего желанія. Сврехъ сего я убѣжденъ былъ что подобный переводъ не могъ случиться и потому, что въ кавказскомъ отдѣльномъ корпусѣ былъ тогда командиромъ знаменитый генералъ Ермоловъ, извѣстный своею строгою справедливостію. Все это, по теоріи вѣроятія, было такъ, но на дѣлѣ вышло иначе.
17 егерскимъ полкомъ командовалъ тогда полковникъ князь Петръ Дмитріевичъ Горчаковъ. 27-ми лѣтъ отъ роду, онъ былъ строенъ, ловокъ и пригожъ, а аристократическое воспитаніе и нѣкоторыя познанія являли въ немъ человѣка свѣтскаго, образованнаго и весьсма пріятнаго въ обществѣ. Не буду говорить о его моральныхъ качествахъ, изъ опасенія, что отзывъ мой можетъ показаться одностороннимъ, хотя, впрочемъ, прослуживъ неразлучно съ нимъ болѣе 12-ти лнтъ сряду, я изучилъ его и знаю его основательнѣ, чѣмъ кто-либо другой; но не могу умолчать, что воаіющая несправедливость этого человѣка убила наилучшія мечты моей юности и была главною причиною тѣхъ горестныхъ случаевъ, о коихъ и нынѣ отражается самое грустное воспоминаніе.
Изъ всѣхъ молодыхъ офицеровъ 41 егерскаго полка князь Горчаковъ удостоилъ меня преимущественно своимъ вниманіемъ. Узнавъ о нежеланіи моемъ остаться въ Грузіи, онъ потребовалъ меня къ себѣ и началъ уговаривать поступить въ его полкъ. Когда же услыхалъ отъ
