Каленовъ много разсказываъ мнѣ объ этомъ бѣдственномъ времени своего существоанія.
Шинель они надѣвали по очереди для того, чтобы съ ведомъ подъ полою, сходить въ такъ называемый обжорный рядъ за пищею, что, впрочемъ, дѣлалось довольнорѣдко, потому что ольшею частью купить было не на что. Выручилъ его изъ этого тяжелаго положенія его двоюродный братъ по отцу А. А. Соловцовъ, молодой офицеръ военныхъ инженеровъ, который проѣздомъ былъ въ Москвѣ и вздумалъ его отыскать.
Каленовъ наслѣдовалъ отъ отца своего ту способность, которая назыается мастерствомъ на всѣ руки, но, какъ челоѣкъ, получившій лучшее, нежели тотъ, образованіе, во многомъ далеко превосходилъ отца. Онъ точно также былъ и механикомъ, и столяромъ, и рѣзчикомъ, но, кромѣ того, хорошо рисовалъ, а также недурно зналъ музыку, тогда какъ отецъ его и понятіе не имѣлъ объ этихъ художествахъ.
Не могу сказать, какимъ способомъ и на какія средства, но только Каленовъ уѣхалъ изъ Москвы въ Петербургъ, съ тѣмъ чтобы поступить на факультетъ восточыхъ языковъ тамошняго университета, что, по его словамъ, онъ и сдлалъ. Мнѣ положительно неизвѣстно, какъ существовалъ онъ тамъ первое время, и онъ самъ никогда не разсказывалъ мнѣ объ этомъ, но я знаю, что въ Петербургѣ были у него близкіе родственники, люди съ довольно важнымъ положеніемъ и хохошими средствами. Съ отцомъ своимъ онъ въ то время былъ уже въ окончательномъ разладѣ, который такъ и не прекратился до самаго конца жизни обоихъ. Кто-то въ Петербургѣ объяснилъ В. Каленову, что онъ уже граждански совершенолѣтенъ, а, мжду тмъ, отецъ его безотчетно владѣетъ имѣніемъ его матери, принадлежащимъ въ настоящее время ему, и что онъ имѣетъ полное право имѣнше это отъ отца отобрать. Не долго раздумывая, Каленовъ отправился въ городъ Духовщину, въ уѣздн котораго находилось вышесказанное имѣніе, довольно значительное. Тамъ онъ узналъ, что у отца имѣются векселя его покойной матери, на сумму, превышающую стоимость самаго имѣнія, но какой-то опытный дѣлецъ, вмѣстѣ съ этимъ, сообщилъ ему, что векселя эти фальшивыя, что они были написаны уже послѣ ея смерти и подписаны, хотя и ея рукою, но рукою уже мертвою, которою водила по бумагн другая рука, принадлежавшая лицу тоже довольно близкому къ Каленову и въ то время находившемуся еще въ живыхъ. Каленовъ немедленно написалъ къ этому лицу, весьма ясно изложилъ тн послѣдствія, которымъ оно можетъ подвергаться, если дѣло будетъ начато, и въ отвѣтъ получилъ письмо, служившее яснымъ доказательствомъ справедливости сообщенія. Видя, что ему будетъ очень легко
