Эта немногословная надпись прекрасно выражаетъ характеръ покойницы и свидѣтеьствуетъ о тѣхъ чувствахъ, которыя она пробуждала. Я помню, что, прочтя эту надпись, я испыталъ сильное и глубокое впечатлѣніе.
Еще болѣе лѣтъ спустя, я часто видѣлся съ третьей женою Александра Львовича, Елизаветою Степановною. Я до сихъ поръ не могъ забыть того впечатлѣнія, которое производила та красота и то терпѣніе, съ каковыми она переносила причуды уже въ то время постоянно больнаго и сдѣлавшагося еще болѣе своенравнымъ старика.
Между тѣмъ, со всѣми своими дѣтьми отъ первыхъ двухъ браковъ Каленовъ окончательно разошелся. О причинахъ неудовольствія между нимъ и старшею дочерью — сказано выше; почему оставили его впослѣдствіи дѣти его отъ второй жены, мнѣ неизвѣстно, а исторію ссоры его со старшимъ сыномъ я разскажу въ особой главѣ, которцю намѣренъ посвятить описанію этой тоже въ своемъ родѣ оригинальной личности. Александръ Львовичъ Каленовъ умеръ въ 1880 году, семидесяти трехъ лѣтъ, въ одинъ и тотъ же годъ съ своимъ старшимъ сыномъ.
Лѣтъ за двадцать до смерти Александра Львовича, мнѣ привелось быть по службѣ въ городѣ Бѣломъ, послѣ долгаго промежутка времени, въ теченіе котораго я его вовсе не видалъ. Въ этотъ промежутокъ произошло все то, что разсказно выше, и въ это же время онъ окончательно разошелся со своимъ старшимъ сыномъ, съ которымъ я находился въ постоянныхъ и дружественныхъ отношеніяхъ. Я занлъ, что Каленовъ уже не живетъ въ деревнѣ и что онъ выстроилъ себѣ въ городѣ домъ, ивъ который и переселился, уничтоживъ въ деревнѣ собственноручно все то, чего не могъ перевезти. Онъ, вооружившись топоромъ, самъ изрубилъ въ куски всѣ растенія своей оранжереи и собственными руками ободралъ во всѣхъ комнатахъ обои. Въ городѣ, ни у кого не разспрашивая, мнѣ было легко узнать его домъ по тому стилю и вкусу, которыми онърѣзко отличался отъ другихъ домовъ уѣзднаго города. Когда я позвонилъ у входной двери, то ее отворилъ мнѣ самъ старикъ, уже много за это время измѣнившійся, обросшій бородою и сѣдой, какъ лунь. Онъ узналъ меня сразу. «Откуду мнѣ сіе?» — сказалъ онъ, раскрывъ объятія, и меня съ первой минуты охватило тѣмъ радушіемъ, которое онътакъ умѣлъ оказывать. Все свободоное время пребыванія моего въ Бѣломъ я проводилъ у него и, когда случалось, какъ говорится, отвернуться, то немедленно отправлялся гонецъ разъискивать меня по всему городу. Въ то время старикъ почти цѣлый день проводилъ въ мягкомъ креслѣ, не снимая халата и такимъ образомъ усѣвшись, непремѣнно что-нибудь мастерилъ: либо поправлялъ часы, либо выпиливалъ изъ мѣди разныя фигурки, а въ то же время разказывалъ, вспоминалъ, и разсказы его были неистощимы. Свой деревенскій домъ въ Алексадринѣ онъ, какъ
