слѣ смерти его. Изъ разсказовъ, слышанныхъ мною отъ тетки Марьи Николаевны, я понялъ, что оба брата, то-есть отецъ мой и Порфирій Николаевичъ, единовременно пріѣхали въ отпускъ въ родную губернію съ одною и тою же цѣлью — отыскать себѣ богатыхъ невѣстъ. Случайно ли съѣхались они или пріѣхали вмѣстѣ — этого я не знаю, но, во всякомъ случаѣ, они не скрывали другъ отъ друга своихъ намѣреній и дѣлились впечатлѣніями, которыя они выносили изъ своихъ рекогносцировокъ. Оба они въ то время имѣли несомнѣнные задатки для того, чтобы нравиться, но, какъ кажется, Порфирій Николаевичъ имѣлъ для этого гораздо болѣе средствъ, нежели мой отецъ, потому что былъ и моложе, и образованнѣе, и, сколько я помню, красивѣе отца. Кромн всего этого, онъ былъвѣоятно, если можно такъ выразиться, нѣсколько разборчивѣе брата въ томъ отношеніи, о которомъ идетъ рѣчь, и вкусы, чувства и понятія его, какъ кажется, были гораздо болѣе развиты. Самою достижимою для нихъ обоихъ оказалась, однимъ словомъ, одна и та же невѣста, которая и была впослѣдствіи моею матерью. Тетка Марья Николаевна, чрезъ много лѣтъ потомъ, разсказыала мнѣ, что она очень хорошо помнитъ тотъ вечеръ, въ который оба ея брата возвратились вмѣстѣ домой изъ того дома, въ которомъ въ первый разъ они встрѣтили мою будущую мать. «Порфирій, — разсказывала тетка, — прямо спросилъ у Аркадія: «братъ! да неужели же ты въ самомъ дѣлѣ рѣшаешься жениться?» Аркадій показалъ свои заплатанные сапоги и отвѣчалъ: «суди, какъ хочещь, а вотъ это уже надоѣло». Итакъ, одинъ братъ уѣхалъ, и дальнѣйшая судьба его уже извѣстна изъ предъидущаго разсказа, а другой женился на княжнѣ Др-ой-Сок-кой, невѣстѣ довольно богатой, въ особенности въ сравненіи съ нимъ. Разсказъ этотъ ясно указываетъ на тѣ побужденія, которыя руководили отцомъ моимъ въ важномъ шагѣ, называемомъ женитьбою; а дальнѣйшая жизнь моихъ родителей вполнѣ доказал, что между ними никогда ничего общаго не было и быть не могло. Выше я сказалъ, что говорить правду о родителяхъ очень трудно; теперь я прибавлю къ этому, что еще труднѣе говорить ее собственно о матери.
Великій художникъ, въ великомъ твореніи, носящемъ названіе «Война и миръ», изобразилъ предъ нами одну личность, изображеніе которой, какъ кажется, стоило ему громаднаго внутренняго труда и страшной нравственной борьбы. Я говорю о княжнѣ Болконской. Не стану объяснять, почему именно я думаю то, что сказалъ, догадливый пойметъ и самъ; но я убѣжденъ глубоко въ томъ, что слишкомъ долго надо было носить въ душѣ образъ другаго человѣка и очень близокъ долженъ былъ быть этотъ человѣкъ къ автору, чтобы онъ былъ въ состояніи создать такое живое лицо, какъ княжна, и такъ удивительно передать то впечатлѣніе, которое оно производило на современ-
