же и онѣ окажутся недостижимыми и придется сохранить проливы за турками, слѣдуетъ попытаться, нельзя ли основать оборону Босфора на смѣшанномъ русско-турецкомъ гарнизонѣ. Это устроило бы вѣчный миръ между нами и турками и было бы лишь повтороеніемъ, но въ болѣе серьезной и ненарушимой формѣ Ханкіаръ-эскелесскаго договора (1833 г.).
Допуская, что, во время предстоявшей войны, Константинополь можетъ служить намъ стратегческою цѣлью дѣйствій и что, быть можетъ, намъ придется овладѣть имъ, если не будетъ другаго срдетва принудить противника къ миру, князь Черкаскій полагалъ, что обладаніе Константинополемъ для насъ ненужно, и что Европѣ можно дать всѣ гарантіи тому, что мы ни за что не останемся въ этомъ городѣ. Съ этой цѣлью можно бы было даже согласиться на временное занятіе города флотами иностранныхъ державъ, лишь бы въ него не свозили сухопутнаго десанта и онъ не былъ занятъ флотомъ какой-либо одной державы.
За симъ на вопросъ: оставить ли Константинополь за турками или быть ему вольнымъ городомъ? онъ категорически отвѣчалъ, что «въ интересахъ Россіи и всей Еврропы выгоднѣе, чтобы Константинополь былъ вольнымъ городомъ».
Подобное рѣшеніе навсегда закончило бы восточный вопросъ, тогда какъ при турецкомъ господствѣ восточная хроническая болѣзнь все еще будетъ продолжаться и при извѣстныхъ обстоятельствахъ можетъ имѣть для насъ и Европы самые невыгодные и бѣдственные повороты.
Обычныя возраженія, что вольный Константинополь безусловно подчинится англійскому вліянію и сдѣлается притономъ для всѣхъ революціонеровъ, для всесвѣтной интернаціоналки, не пугали князя Черкаскаго, такъ какъ англійское вліяніе будетъ вполнѣ достаточно уравновѣшиваться вліяніемъ прочихъ торговыхъ націй, въ особенности греками, итальянцами, французами и австрійцами, а для революціонеровъ и интернаціоналки тамъ нѣтъ удобной почвы. Дѣйствительно, Константинополь слишкомъ удаленъ отъ всѣхъ интеллигентныхъ рабочихъ и фабричныхъ мѣстностей Европы, чтобы привлекать къ себѣ агитаторовъ. Это торговый, спекулятивный городъ, а не промышленный. Кругомъ агитатора — здѣсь совершенная пустыня — ни заводскихъ, фабричныхъ рабочихъ, жаждущихъ борьбы съ капиталомъ; ни національностей, которымъ можно было бы
