мною Свода почтовыхъ постановленій, который до меня составляли много лѣтъ, и все-таки не составили? Можетъ быть, я ошибаюсь, но мнѣ кажется это дѣло нелишеннымъ интереса и достойнымъ того, чтобы я его разсказалъ.
Выше я упоминалъ, что мои занятія судебными почтовыми дѣлами, которыя разсматривались большею частію въ Почтовомъ совѣтѣ, мое временное управленіе канцеляріею этого Совѣта сблизили меня съ Кожуховымъ, который былъ членомъ этого Совѣта, управляющимъ его канцеляріею и въ то же время оказывался предсѣдателемъ особой коммиссіи, учрежденной именно для составленія Свода почтовыхъ постановленій. При постоянныхъ свиданіяхъ нашихъ онъ предложилъ мнѣ быть членомъ этой коммиссіи.
Какъ скоро я сдѣлался членомъ, вся работа дѣйствительно перешла ко мнѣ. Ознакомившись съ составомъ коммиссіи, я убѣдился, что за исключеншемъ самого Кожухова, человѣка умнаго, остальныя личности, носившія званіе членовъ, представляли рѣшительный хламъ въ лицѣ разныхъ старыхъ почтовыхъ чиновниковъ, совершенно негодныхъ къ этому дѣлу, но поразнымъ личнымъ отношеніямъ прилѣпившихся къ коммиссіи единственно съ тою цѣлію, чтобы подъ ея знаменемъ, хоть изрѣдка, получить какую-нибудь награду. И дѣйствительно, хотя эти почтенные старички не хотѣли, да и не умѣли трудиться, успѣли уже получить награды, именно за труды коммиссіи. Коммиссія имѣла у себя и какого-то малограмотнаго дѣлопроизводителя, взятаго по личнымъ отношеніямъ, изъ огромной толпы состоящихъ при почтовомъ вѣдомствѣ чиновниковъ. Дѣло, разумѣется, не шло въ ходъ. Началось оно по требованію графа Блудова, бывшаго тогда начальникомъ II Отдѣленія Собственной Его Иператорскаго Величества Канцеляріи и приступившаго къ новому изданію Свода законовъ. При этомъ изданіи онъ предложилъ внесть въ Сводъ постановленія по разнымъ частямъ, не вошедшія въ прежній Сводъ. Къ числу этихъ частей принадлежала и почтовая, и графъ Блудовъ, вооружившиь Высочайшимъ соизволеніемъ, началъ упорно и настоятельно требовать отъ почтоваго управленія Свода почтовыхъ постановленій; но при этомъ онъ постановилъ непремѣннымъ и убійственнымъ для нашихъ мудрыхъ
