Страница:1895, Russkaya starina, Vol 83. №4-6.pdf/171

Эта страница не была вычитана


и одинъ въ Шкловѣ (какъ это видѣли выше). Одинъ изъ находящихся въ Петербургѣ корпусовъ предназначенъ для образованія армѣйскихъ офицеровъ, другой — инженерныхъ и артиллерійскихъ, а третій — морскихъ.

Генералъ-маіоръ Клингеръ, директоръ перваго корпуса, нѣмецъ, грубй, неотесенный, корыстолюбивый, сверхъ того отличался опасными принципами для воспитанія подданныхъ неограниченной монархіи. Онъ былъ наглый порицатель правительства и заклятый якобинецъ.

Директоръ втораго корпуса, генералъ-маіоръ К—м—ль, былъ гусаромъ и лакеемъ у генерала Апраксина. Этотъ послѣдній въ молодости своей, изъ прихоти, держалъ громаднаго роста гусаровъ, которые должны были стоять на запяткахъ его экипажа, въ числѣ ихъ онъ имѣлъ двухъ, которые оба назывались Михайлами; сдѣлавшій изъ нихъ впослѣдствіи необыкновенную карьеру, хотя также очень высокій, но все-таки ростомъ ниже своего товарища, получилъ названіе маленькій Михайло и сохранилъ это прозвище, такъ какъ не имѣлъ ни роду, ни племени.

К—м—ль оставилъ генерала Апраксина и получилъ мѣсто артиллерійскаго унтеръ-офицера при генералѣ Мелиссино, бывшемъ до него директоромъ 2-го корпуса; затѣмъ онъ дослужился здѣсь до офицера и послѣдовательно въ царствованіе Павла былъ произведенъ въ полковники, генералъ-маіоры и наконецъ былъ назначенъ директоромъ этого корпуса. Сначала онъ ввелъ въ корпусѣ фронтовыя ученья, а за то, что научилъ нѣсколькихъ офицеровъ тремъ или четыремъ сумасшедшимъ кривляньямъ и построеніямъ, невыполнимымъ во время войны, хвастался тѣмъ, что образовалъ русскую армію. Все, что могутъ породить грубость и невѣжесво, все это соединялось въ немъ, рпедназанченномъ, однако, для воспитанія русскаго дворянства и образованія для Россіи генераловъ. Но онъ блыъ любимцемъ графа Аракчеева, былъ любимъ великимъ княземъ Константиномъ и, что еще болѣе удивительно, былъ въ большой милости у императора Александра, какъ и его сынъ.

При этихъ двухъ директорахъ въ обоихъ этихъ корпусахъ не было уже болѣе ни преподавателя, ни профессора, достойныхъ уваженія, которые были бы въ состояніи бороться съ пагубными принципами своихъ начальниковъ и давать хоть какое-нибудь образованіе воспитанникамъ. Клингеръи К—м—ль предпочитали такимъ преподавателямъ жалкихъ авантюристовъ, обнищавшихъ иностранцевъ, воспитанныхъ въ переднихъ, которые довольствовались незначительнымъ содержаніемъ, и молодые люди выходили изъ этихъ корпусовъ безъ малѣйшаго знанія какой-либо науки, не зная ни одного иностраннаго языка и даже не зная, какъ слѣдуетъ, своего собственнаго.

Графъ Коновницынъ смѣнилъ этихъ двухъ нѣмцевъ; онъ имѣлъ подъ своимъ начальствомъ всѣ кадетскіе корпуса, равно какъ и пажей и дворянсіе баталіоны (дворянскій полкъ), и имнлъ полную возможность установить лучшій порядокъ; но умеръ слишкомъ рано; онъ былъ очень удачно замѣщенъ генераломъ Кутузовымъ; можно было надѣяться увидѣть, въ управленіе этихъ двухъ начальниковъ, кадетскіе корпуса вновь призванными къ своему первоначальному назначенію, еслибъ они могли восторжествовать надъ этой безрасудною чрезмѣрною страстію къ парадамъ и ученьяъ; но на экзаменахъ занимаются лишь ружейными пріемаи; если они совершенны, то все хорошо; но если имъ не посвятили трехъ четвертей занятій, то воспитаніе не достигало своей цѣли.