Бей-булатъ. Непреклонные чеченцы, вѣчно враждующіе противъ русскихъ, признали его своимъ верховнымъ вождемъ, и всеобщее возстаніе, какъ пламя, обхватило всю Чечню. Молодежъ мирныхъ ауловъ стала подъ знамена Бей-булата. Амиръ-Гаджи-юртское укрѣпленіе съ ротой егерей, съ нѣсколькими орудіями и со всѣми офицерами превращено было въ прахъ, и ни одна душа не спаслась.
Когда чеченцы ворвались въ укрѣпленіе, то капитанъ роты, не видя спасенія, зажегъ пороховой погребъ, и ужасный пороховой взрывъ подялъ на воздухъ и разметалъ по Сунжѣ многіе десятки и чеченцевъ, и русскихъ, а остальныхъ погребъ подъ развалинами.
Генералъ Лисаневичъ, какъ главный начальникъ края, поскакалъ въ Грозную, собралъ всѣхъ чеченскихъ старшинъ мирныхъ ауловъ числомъ болѣе 300 и, вышедъ кънимъ, началъ кричать и бранить ихъ съ чрезвычайнымъ жаромъ. Онъ былъ необыкновенно вспысльчивъ, такъ что въ прежнюю его службу, въ Грузіи, татары называли ег Дели-ага — бѣшенный маіоръ, за то, что молодежъ чеченская приняла участіе въ возмущеніи.
Толпа этихъ чеченцевъ, при входѣ въ крѣпость, была обезоружена, но одинъ изъ нихъ, какой-то Гаджи, удержалъ при себѣ подъ широкой рясой свой кинжалъ. Этотъ-то Гаджи, когда его Лисанвичъ подзывалъ изъ толпы къ себѣ, бросился мгновенно и поразилъ кинжаломъ генерала Лисаневича въ животъ и въ бокъ, а генерала Грекова въ спину подъ лопатку навылетъ. Грековъ испустилъ духъ на мѣстѣ, а Лисаневичъ мучился четверо сутокъ.
Это было 18-го іюля 1825 года.
Ужасная тревога поднялась въ крѣпости. Весь гарнизонъ хватился за оружіе, и болѣе 300 чеенцевъ были подняты на штиыки. Ожесточеніе солдатъ было такъ велико, что даже слуги офицерскіе и всѣ маркитанты, кои были въ черкесскомъ платьѣ, были безъ пощады убиты.
Въ этомъ Гаджи видно какое-то фанатическое, или лучше сказать, безразсудное соотверженіе. Ибо, рискуя собственною жизнью, онъ
Грекова, онъ пришелъ въ такое негодованіе, тчо бросилъ табакерку съ такою силою, что металлъ свернулся въ комъ, а брильянты разлетѣлись во всѣ стороны. „Боже мой, Боже!“ — сказалъ онъ, покачавъ головою, — „и этотъ человѣкъ, за мою милость, за мое довѣріе, заплатилъ мнѣ такъ безсовѣстно, такъ подло...“ Грековъ былъ адъютантомъ у князя Дмитрія Захаровича Орбельянова и имѣлъ сомнительную репутацію относительно безкорысті. Его слѣдовало удалить изъ службы пли прдеать суду, но А. П. Ермоловъ, видя въ немъ замѣчательныя способости, повѣрилъ его завѣреніямъ и простилъ его. Этого мало, въ семь лѣтъ онъ его вывелъ изъ армейскихъ капитановъ въ генералы, не считая орденовъ и подарковъ. Правда, что Гревоъ, въ военномъ отношеніи, былъ такой офицеръ, какихъ мало было на Кавказѣ.
