Кавоса молодой контральтистки А. Я. Воробьевой, были поставлены оперы «Семирамида» Россини и «Ромео и Джюльетта» Беллини, то никто уже не отрицамъ превосходства русской оперы надъ нѣмецкой, хотя на нѣмецкой сценѣ послѣдняя опера шла также очень хорошо съ вновь выписанной изъ-за границы, славившейся тамъ, контральтисткою г-же Боте» 1).
III
«Русскую оперу подялъ на ноги иностранецъ, капельмейстеръ Катерино Кавосъ, иностранецъ, какихъ мало, пріѣхавшій въ Россію не только деньги наживать, но и потрудиться на пользу русскаго искуства» 2), говорить А. И. Вольфъ въ «Хроникѣ петербургскихъ театровъ».
Благодаря рѣдкой способности подмѣчать оригинальные красоты и чужой національности и умѣнію ихъ воспроизводить, Кавосу, дѣйствительно, принадлежитъ иниціатива русской оперы, и онъ долженъ по праву быть названъ первымъ русскимъ композиторомъ. Все, что писалось до него и въ его время, слѣдуетъ отнети къ разряду развѣ водевилей, такъ какъ въ гармоническомъ отошеніи всѣ эти сочиненшя не выдерживаютъ самаго снисходительнаго разбора и, по словмъ критиковъ, только по недоразумѣнію тогдашнихъ неприхотливыхъ требованій носятъ громкое имя оперъ. Конечно, только съ появленія нашей славы — М. И. Глинки, отечественная музыка украсилась настоящею русскою оперой. Но переходной ступенью къ ней и ея первымъ воплощеніемъ слѣдуетъ несомнѣнно считать музыка Кавоса.
«Русская опера возникла въ 1755 г. 3), пишетъ Морковъ, но по
1) См. «Воспоминанія» Юрія Арнольда, выпускъ II, гл. XXVII, стр. 108.
2) См. «Хроника петербургскихъ театровъ», А. И. Вольфа. Вступленіе, стр. 9.
3) См. «Историческій очеркъ русской оперы», В. Морковъ, гл. I, стр. 2:
«Первая русская опера «Цефалъ и Прокриосъ», сочиненія Александра Петровича Сумарокова, представлена была на придворномъ театрѣ 27-го февраля 1755 года. Музыку на нее наисалъ довольно извѣстный въ то время композиторъ Араія». Тамъ же далѣе: «Этими четырьмя произведеніями ограничивался весь репертуаръ оригинальныхъ русскихъ оперъ. Были ли въ нихъ хотя малѣйшіе проблески народной музыки, рѣшить не трудно. Композиторы, за исключеніемъ Волкова, были иностранцы, вовсе незнакомые съ характеромъ русской музыки, и весь оперный стиль заключался въ тѣсныхъ предѣлахъ итальянской рутины, угождавшей только концертной виртуозности пѣвцовъ. Да и въ публикѣ тогда еще не было ни малѣйшаго требованія народнаго, мѣстнаго колорита. Сверхъ того, по тогдашнимъ понятіямъ, композиторъ въ оперѣ считался второстепеннымъ лицомъ; успѣхъ или паденіе пьесы зависѣло отъ сочинителя текста, а тексты вращались большею частію
