валъ, что былъ; «слышалъ ли евангелие?» слышалъ! — Потомъ опомнился, что я лгу, ибо нельзя мнѣ было быть, во-первыхъ за недосугомъ, а во-вторыхъ потому, что и самъ архиерей кромѣ посвящения ставленниковъ, никогда въ церковь не [зачеркнуто: жало- ?][надписано: неразборчиво] валъ. Но его ярому преосвященству не было нужды ни во лжи моей, ни въ правдѣ, ни въ цекрви, ни въ евангелии. Онъ продолжаетъ въ жаркомъ гнѣвѣ: въ церкви читано евангелие: «идѣже есмь азъ, ту и слуга мой будетъ», а тебя цѣлый день нѣтъ при мнѣ, да еще и въ такую нужную пору, когда я самъ съ работниками изъ новостроющейся цервки вычищаю щепу». Я, не дожидаясь болѣ, и радуясь что понялъ, къ чему клонился изреченный его преосвященствомъ съ толикою ревностию священный текстъ, поскакалъ въ новостроющуюся церковь, и очищалъ съ работниками на ряду щепу и всякий соръ, подъ собственнымъ надзираниемъ преосвященнаго; а вечеромъ, возвратясь въ покои, не ушолъ отъ жестокой брани за дневныя по покоямъ запущения во время бытности моей на работѣ, равно и за оставленную на полу черноту, которая лежала до возвращения нашего въ покои. На завтра, на разсвѣтѣ, приказалъ подавать чай, но вмѣстѣ съ приказаниемъ схватилъ на себя теплые сапоги, полушубокъ, ухатую шапку, и ускакалъ подъ колокольню, гдѣ тогда планировали землю. А когда я пошелъ доложить, что чай готовъ, то на докладъ мой состоялась конфирмация, чтобъ я взялъ нослики и носилъ съ прочими работниками землю; во исполнение которой, и трудился я цѣлое утро въ потѣ лица за грѣхъ праотца Адама. Прочее время проходило въ подобныхъ упражненияхъ, дающихъ мнѣ преимущество имѣть съ архиереемъ одну душу. Сверхъ того, казнилъ онъ меня всякой день бранью за то, что уменя волосы становились малы. Я приносилъ оправдание, что причиною тому недавно прошедшая горячка, и что посему они еще меньше станутъ, или и совсѣмъ вылезутъ. Но мое оправдание отвергаемо было съ пущею бранью, отъ которой я во искушение уже былъ суевѣрить, не заключали-ль въ себѣ и мои волосы такъ, какъ Сампсоновы, какой-нибудъ тайны? Но моей подозрение было основательнѣе, когда я началъ замѣчать, не тронулся ли преосвященный въ умѣ, или не имѣетъ ли отъ природы нѣкотораго степени сего несчастия. И въ самомъ дѣлѣ,
