дозволеніе отправиться къ мятежнымъ солдатамъ, дабы вывесть ихъ изъ заблужденія, въ которое ввели ихъ ихъ же ближайшіе начальники. Получивъ на это разрѣшеніе, графъ сѣлъ у конно-гвардейскихъ казармъ на поданную ему лошадь и въ сопровожденіи одного только адъютанта своего, поручика Башуцкаго, сына коменданта, слѣдовавшаго за нимъ пѣшкомъ, проѣхалъ чрезъ густую толпу народа, окружавшую московцевъ, сталъ уговаривать ихъ возвратиться къ своему долгу, объясняя, какъ недостойно ихъ обманули. Солдаты почтительно слушали слова своего прежняго любимаго начальника, держа ружья подъ прикладъ и казались весьма смущенными. Въ это время раздался выстрѣлъ. Лошадь графа рванулась впередъ и онъ упалъ съ нея на руки бросившагося поддержать его Башуцкаго [1], который съ помощью
- ↑ А. П. Башуцкій былъ столь обязателенъ, что обѣщалъ сообщить намъ записку о послѣднемъ днѣ жизни его бывшаго начальника, графа М. А. Милорадовича. Приводимъ разсказъ, записанный съ его словъ: «Поутру 14-го декабря 1825 года, графъ Милорадовичъ былъ на завтракѣ у танцовщицы Тeлешевой, которую онъ любилъ платонически и этой платонической привязанности трудно повѣрить, ежели кто не знавалъ характера его, исполненнаго странностей. «Во время завтрака онъ узнаеетъ, что Московскій полкъ отказался присягать императору Николаю; онъ скачетъ на Сенатскую площадь и начинаетъ увѣщевать бунтовщиковъ, которые его отталкиваютъ и даже одинъ изъ нихъ взялъ его за воротникъ. Послѣ этого графъ спѣшитъ къ императору, котораго застаетъ на дворцовой площади, окружееннаго народомъ; докладываетъ, что надобно употребить мѣры строгости, присовокупивъ: «Vоуez, sire, dans quel état ils m’ont mis». На это государь ему сказалъ: «что онъ, какъ генералъ губернаторъ, долженъ ему отвѣчать за спокойствіе города и приказываетъ ему взять конно-гвардейскій полкъ и идти съ нимъ противъ московцевъ и лейбъ-гренадеръ». Графъ Милорадовичъ садится на извощика и спѣшитъ въ конно-гвардейскія казармы, гдѣ приказываетъ сѣдлать лошадей. «Проходитъ ¼ часа, полчаса, наконецъ болѣе, но кирасиры не выѣзжаютъ; промедленіе это, какъ узнали послѣ, случилось отъ того, что офицеръ конной гвардіи, князь А. И. Одоевскій, участвовавшій въ заговорѣ, бѣгалъ по конюшнямъ, говоря солдатамъ: «это ложная тревога и что сѣдлать не должно». «Графъ Милорадовичъ теряетъ терпѣніе, требуетъ лошадь, чтобы ѣхать къ бунтовщикамъ и говоритъ окружающимъ его: «впрочемъ, я очень радъ, что конно-гвардія не поторопилась выѣзжать; я безъ нихъ одинъ уговорю Московскій полкъ, тутъ должны быть одни повѣсы, да и не надо, чтобы кровь пролилась въ день вступленія на престолъ государя». «Бунтовщики, увидя его, сдѣлали ему на караулъ и кричали «ура!» Графъ вынулъ шпагу и, показывая имъ, говорилъ: «что шпага эта подарена ему цесаревичемъ Константиномъ Павловичемъ въ знакъ дружбы — увѣрялъ ихъ,
