рачковскимъ лѣсомъ, засѣками въ ономъ подкрѣпленный, состоящій внизъ по Днѣстру, въ виду крѣпости Хотина, въ которомъ вся армія отъ 2 іюня до ноября мѣсяца постоянно имѣла свое, въ коемъ 29 августа сильно были турками атакованы; но непрія тель былъ разбитъ и разсѣянъ, стремительно перебрался за Днѣстръ, расположился лагеремъ подъ своею крѣпостью, навелъ на Днѣстрѣ мостъ, укрѣпивъ оный сильнымъ тетъ-де-понтомъ, дабы безпрепятственно, подъ пушками крѣпости, переходить рѣку и тревожить россійскую армію.
На мѣсто князя Репнина послала императрица въ Варшаву генерала Александра Ильича Бибикова, которому такая же дана власть дѣйствовать въ Польшѣ, какая дана была предмѣстнику его, князю Репнину.
Яицкій бунтъ, постыдное происшествіе 2-го гренадерскаго полка, въ Башкиріи случившееся, и странный поступокъ генералъ маіора Кара, о чемъ упомянуто будетъ ниже, заставили императрицу вызвать изъ Польши генерала Бибикова и послать въ Казань, коему и дана была полная власть надъ бунтующимъ низовымъ краемъ и войсками, тамъ находящимися, дѣйствовать по его благоусмотрѣнію; вскорѣ потомъ отправленъ къ нему въ команду генералъ-поручикъ князь Петръ Михайловичъ Голицынъ. Дежурнымъ генераломъ находился при Александрѣ Ильичѣ гене ралъ-маіоръ князь Ѳедоръ Ѳедоровичъ Цербатовъ, а правителемъ канцеляріи полковникъ Петръ Ивановичъ Турчаниновъ.
Когда вспыхнуло возмущеніе 14-го декабря 1825 года, мнѣ было пятнадцать лѣтъ; воспитывалась я тогда въ С.-Петербургскомъ Патріотическомъ институтѣ.
При доходившемъ до насъ громѣ орудій, мы, институтки, страшно перепугались. Пальба продолжалась, а между тѣмъ начальница института г-жа Вистинггаузенъ стала говорить намъ: „это Господь Богъ наказываетъ васъ, дѣвицы, за ваши грѣхи;
