шенькій букетъ изъ брильянтовъ, но что, заставъ ее не въ духѣ, я не хотѣлъ ей его показывать.
— Очень хорошо, Позье, не давайте ей, а отдайте мнѣ.
Это я и исполнилъ, несмотря на всѣ усилія и старанія графини отнять у меня букетъ.
Императоръ тутъ же подарилъ графинѣ этотъ букетъ, но съ условіемъ, чтобы она развеселилась.
Ей только того и нужно было, потому что она была крайне жадна. Император сдѣлалъ мнѣ заказъ, съ которымъ велѣлъ приѣхать, а именно: заказалъ нѣсколько вещей къ его имянинамъ (pour sa fête), предстоявшимъ черезъ недѣлю (?); да еще послалъ за своимъ камердинеромъ и велѣлъ ему отдать мнѣ ключи отъ вещей въ городѣ, во дворцѣ, когда оныя мнѣ понадобятся. Переговоривъ о дѣлѣ, я хотѣлъ поцѣловать у императора руку и проститься съ нимъ, но онъ сказалъ мнѣ:
— Куда вы торопитесь?
Я сказалъ, что ѣду въ городъ и приготовлю, что его величество мнѣ приказалъ.
— Нѣтъ, вы сегодня останетесь здѣсь; я хочу чтобы вы посмотрѣли мою комѣдію. Вотъ вамъ билетъ. Я всѣ билеты раздаю самъ. Можете пообѣдать съ моими медиками.
Я поблагодарилъ его и сказалъ, что должен отправиться къ великому канцлеру Воронцову въ обѣденный часъ, и просилъ, чтобы онъ меня отпустилъ.
— Очень хорошо, отвѣтилъ Петръ, отпускаю.
Воронцовы приняли меня, по обыкновенію. Я присутствовалъ при ученіи голштинскихъ войскъ передъ обѣдомъ, и при сраженіи двухъ маленькихъ галеръ на большомъ пруду, что мнѣ показалось совершеннымъ предстваленіемъ маріонетокъ; но императоръ находилъ самое большое удововльствіе въ этихъ маневрахъ, на которые роптало дворянство, въ особенности гвардейскіе полки, которыхъ ставили ни во что въ сравненіи съ горстью голштинцевъ. Сидя за столомъ, рядомъ съ женою великаго канцлера Воронцова, которая еще не опомнилась отъ горя по своей двоюродной сестрѣ, покойной императрицѣ Елисаветѣ, я осмѣлился тихо скзать ей по-французски:
«Ваше превосходительство, что вы объ этомъ думаете? Я, по крайней мѣрѣ, очень боюсь, какъ бы не случилось чего-ни-
