среды, какъ не въ немногихъ молодыхъ іереяхъ! и въ числѣ этихъ-то немногихъ былъ самымъ замѣтнымъ о. М. Я. Морошкинъ! Перо и слово его притекли на помощь и службу его собратіямъ и трудно взвѣсить ту громадность потери, которую понесли они лишившись этого человѣка именно тогда, когда „воздуху“ становится все болѣе и болѣе для нашего духовенства, когда шире и шире раздвигается для него дорога для выхода почти изъ крѣпостного состоянія, въ которомъ оно пребывало до самаго почти начала истекшаго столѣтія!
Ученая и публицистическая дѣятельность о. Михаила Яковлевича была довольно обширна. Но она вышла изъ тиши кабинета только въ послѣдніе годы. Много статей и матеріаловъ разсѣяно имъ въ послѣдніе именно годы: въ „Православномъ Обозрѣніи“, въ „Духѣ Христіанина“, въ „Извѣстіяхъ Археологическаго Общества“. „Русскомъ Архивѣ“ и въ разныхъ газетахъ, причемъ въ „Голосѣ“ ему принадлежитъ рядъ замѣчательнѣйшихъ статей о выборномъ началѣ церкви. „Русская Старина“ съ первыхъ дней своего возникновенія нашла въ о. Михаилѣ Яковлевичѣ самаго усерднаго сотрудника. Имъ сообщены были намъ нѣсколько интереснѣйшихъ матеріаловъ и замѣтокъ, изъ которыхъ нѣкоторые напечатаны во II, III и IV книгахъ нашего изданія, а другіе постепенно появятся въ послѣдующихъ выпускахъ „Русской Старины“. Но самыми капитальными трудами о. Морошкина были, какъ всѣмъ извѣстно: „Славянскій именословъ“ и „Исторія іезуитовъ въ Россіи, съ царствованія Екатерины II‑й и до нашего времени“, ч. I, изд. 1867 г. Спб. (501 стр.) Тотъ и другой трудъ, къ чести академіи наукъ, не были ею не замѣчены оба и увѣнчаны преміями. „Исторія іезуитовъ“ была главнымъ ученымъ трудомъ, которому Михаилъ Яковлевичъ въ послѣдніе годы посвящалъ всѣ свои досуги. Онъ предполагалъ ее написать въ четырехъ томахъ и довести до настоящихъ дней. II‑й томъ былъ имъ совершенно оконченъ и имъ продержана почти вся его корректура. Замѣтимъ при этомъ, до чего не свободна была его ученая дѣятельность отъ „терній“ — а именно: онъ, имѣя полную возможность печатать свой трудъ безъ ценсуры — провелъ II‑й его томъ сквозь духовную и свѣтскую ценсуры. „Авось подъ ихъ охраною, — говорилъ покойный, я останусь внѣ злобы и нападокъ силъ тьмы“.
Работая съ увлеченіемъ, страстно влюбившись, если можно такъ выразиться, въ свой предметъ — о. Морошкинъ, какъ мы сказали, хотѣлъ довести изслѣдованіе до настоящихъ дней. Онъ предполагалъ разоблачить козни іезуитовъ въ русскомъ современномъ намъ обществѣ. Въ какой степени при этомъ о. М. Я. былъ правъ и въ какой мѣрѣ козни этихъ поборниковъ духа лжи и фанатизма
