жать въ пѣніи. Мы съ нимъ не ссорилась, но не могли также похвалиться особенной дружбой. Когда мы разстались въ Неаполѣ, то всѣ между нами сношенія прекратились[1].
Въ концѣ февраля 1832 г. Ремеръ, ѣхавшій курьеромъ въ Россію, довезъ меня до Рима, гдѣ я остался не долго. Чрезъ Marchi d’Ancona, въ дилижансѣ доѣхалъ я до Болоньи. Тамъ пробылъ сутки; осмотрѣлъ картинную галлерею и Campo Santo. Оттуда чрезъ Парму, Модену и Піаченцу я прибылъ въ Миланъ въ началѣ марта.
Signora Giuseppa Abondio и Дядина обрадовались мнѣ, какъ родному. Вскорѣ я занялъ прежнюю квартиру, и такъ какъ отъ пріемовъ бѣлены въ Неаполѣ я жестоко страдалъ нервами, за мною ухаживали съ искреннимъ участіемъ и заботливостью.
Тогда, помнится мнѣ, было однажды легкое землетрясеніе, и признаюсь, что и легкое сотрясеніе, которое я почувствовалъ будучи въ постелѣ, было весьма непріятно.
Весна снова оживила меня; я принялся за серенаду на темы Somnambula, для фортепьяно, двухъ скрипокъ, альта, віолончеля и контрбаса. Эта пьеса была посвящена молодой дѣвушкѣ, ученицѣ Pollini, которая превосходно ее исполнила, въ іюлѣ мѣсяцѣ того же 1832 года, съ сопровожденіемъ лучшихъ миланскихъ артистовъ. Познакомившись съ семействомъ адвоката Вrаnса, старшая дочь котораго Cyrilla Cambiaggio играла прекрасно на фортепьяно, а вторая, Emilia, порядочно на арфѣ, я принялся за серенаду на темы изъ Анны Болены, Доницетти.
Въ началѣ лѣта, взявши нѣсколько искусственныхъ сѣрно-
- ↑ Ивановъ, о которомъ такъ часто упоминаетъ Глинка въ настоящихъ главахъ своихъ записокъ, оставшись самовольно заграницей, приобрѣлъ тамъ извѣстность первокласснаго тенора. Арена его артистической дѣятельности была большею частію Италія, но едвали онъ ни пѣлъ и въ Лондонѣ. Ивановъ приобрѣлъ значительное состояніе и еще въ 1865 году жилъ въ роскошной своей виллѣ близъ Флоренціи. Покойный императоръ Николай Павловичъ, какъ говорятъ, былъ весьма разгнѣванъ поступкомъ пѣвца Иванова, и о немъ, со времени его эмиграціи, никогда не упоминали наши газеты и журналы; такимъ образомъ блистательные успѣхи русскаго пѣвца Иванова на европейскихъ сценахъ оставались незамѣченными въ Россіи. Не знаемъ, живъ ли еще этотъ замѣчательный артистъ въ настоящее время. Добавимъ, что поступокъ Иванова навлекъ въ свое время много непріятностей М. И. Глинкѣ, о чемъ, по обычному своему добродушію, — авторъ «Жизни за Царя» — предпочелъ въ своихъ запискахъ умолчать. Ред.
