Страница:1870, Russkaya starina, Vol 1. №1-6.pdf/273

Эта страница была вычитана


былъ каждый день слышать разочарованіе ноемъ надеждамъ. Какъ ногъ не истощиться запасъ моего терпѣнія при такихъ неудачахъ — понять ножетъ только тотъ, кто былъ погребенъ заживо въ могилу, хочетъ достучаться человѣческаго сочувствія, хотя стучась головою въ стѣны своего гроба... И я наконецъ достучался до этого счастія.

Не помню хорошенько когда, но кажется на вербной недѣлѣ — я услышалъ мѣрные шаги моихъ приставовъ; дверь отворилась и предо мною предсталъ сѣдовласый Лиліенъанкеръ, въ сопровожденіи начальника стражи. Онъ вручилъ мнѣ письмо отъ матери, поклонился и вышелъ. Я слышалъ, какъ дверь брата Николая тоже отворилась и черезъ минуту они удалились. Слѣдовательно и брату передано такое же письмо. Я прочиталъ свое. Въ немъ мать слезно меня умоляетъ — вѣрить въ милосердіе начальства, которое будетъ соразмѣрно съ моимъ чистосердечнымъ признаніемъ и вмѣстѣ съ тѣмъ — увѣдомляетъ, что ей, а по ея смерть дочерямъ ея, назначено 500 р. ассиг. годовой пенсіи.

Въ эту минуту у меня блеснула счастливая мысль. Попытаюсь въ послѣдній разъ дать знать моему брату, что я хочу объясняться съ нимъ черезъ стѣну, какъ наша мать объясняется съ нами черезъ бумагу. Я подошелъ къ стѣнѣ и началъ шаркать письмомъ, и услышалъ тоже отъ брата. Тогда я началъ стучать въ стѣну азбуку уже не пальцами, а болтомъ моихъ наручниковъ. Слышу, братъ отодвигаетъ свою кровать отъ стѣны и что-то чертитъ по ней, я повторилъ азбуку пальцами. Слышу, братъ записываетъ на стѣнѣ. Слава Богу — онъ понялъ въ чемъ дѣло!

Въ промежутки этой операціи вошелъ ефрейторъ, который любопытствовалъ узнать причину моихъ неистовыхъ восторговъ. Я объяснилъ, что письмо матери меня совершенно свело съ ума и я въ восторгѣ самъ не зналъ, что дѣлалъ. Ефрейторъ замѣтилъ мнѣ, что чувства здѣсь не выражаются шумливо, и что ежели они другой разъ перейдутъ границы заведеннаго порядка, то мнѣ будетъ худо. — Я далъ обѣщаніе вести себя впередъ тише, и меня оставили....

Съ замираніемъ сердца снова сѣлъ я въ свой уголъ, когда наступили сумерки, и ожидалъ: что скажетъ братъ....

— Здорово!.. простучалъ онъ мнѣ.

«Здравствуй», отвѣчалъ я.