тинно величественное, и минута торжественная. Послѣдовавъ вмѣстѣ съ великимъ княземъ за свитою Государя, я былъ свидѣтелемъ этой минуты и никогда не изгладится она изъ памяти моей. Глядя на эту очаровательную природу, облитую золотистыми лучами восходящаго солнца — сколько различныхъ мыслей приходило мнѣ въ голову. Казалось, здѣсь-то рай долженъ быть земной. Красиво разбросанные въ долинѣ домики въ садахъ такъ уютно выглядывали изъ-за зелени. На нѣкоторыхъ поляхъ еще жатва не была убрана — все дышало свѣжестью, миромъ и жизнью — но бросивъ взглядъ на усѣянныя въ полѣ войска, сердце кровью обливалось и билось, чувствуя приближеніе роковой минуты!!... и сколько тысячъ сердецъ дрожало въ ожиданіи ея! Но сигналъ уже поданъ — было около 6 часовъ утра, забѣлѣли вдругъ по холмамъ бѣлые клубы дыма, и спустя нѣсколько секундъ послышался гулъ все чаще и чаще повторяемый раскатами эхо въ горахъ — и началась битва. Крестясь поскакали всѣ по своимъ мѣстамъ; — адъютанты и ординарцы разсѣялись съ приказаніями по полю и бой закипѣлъ по всей линіи. Отдаленные крики «ура»‚ стоны раненыхъ, командныя слова, топотъ конницы, стукъ оружія, наконецъ грохотъ ружейной и пушечной пальбы — все слилось въ одинъ общій безпорядочный и неумолкаемый гулъ. Облака дыма затмѣвали воздухъ и наполняли его пороховымъ запахомъ. Съ ожесточеніемъ бросались полки на полки, сшибалась конница, налетая тучею другъ на друга, и поле покрылось трупами людей и лошадей. Вскорѣ тронулись и резервы наши, и храбрые воины, забывъ усталость почти трехъдневнаго боя, бросались въ огонь съ новымъ энтузіазмомъ и отвагою при крикахъ «ура!» Гвардія наша дѣлала чудеса храбрости. Все смѣшалось въ рукопашный бой. Только въ 11-мъ часу показались въ тылу французовъ войска подъ командою Клейста, которыхъ Вандаммъ съ начала принялъ за ожидаемое подкрѣпленіе. Смятеніе сдѣлалось въ ихъ рядахъ всеобщее. Видя себя окруженными, французы думали только о личномъ спасеніи и стали пробиваться сквозь непріятеля и до того смѣшались съ нимъ, въ тѣсныхъ дефилеяхъ горъ, что и тѣ и другіе, полагая себя побѣжденными, бросали оружіе и сдавались другъ другу. Сраженіе приняло видъ самый безпорядочный, солдаты карабкались по утесамъ, обрывались, скатывались съ нихъ, и разбрелись до того
тинно величественное, и минута торжественная. Последовав вместе с великим князем за свитою государя, я был свидетелем этой минуты и никогда не изгладится она из памяти моей. Глядя на эту очаровательную природу, облитую золотистыми лучами восходящего солнца, сколько различных мыслей приходило мне в голову. Казалось, здесь-то рай должен быть земной. Красиво разбросанные в долине домики в садах так уютно выглядывали из-за зелени. На некоторых полях еще жатва не была убрана — все дышало свежестью, миром и жизнью, но бросив взгляд на усеянные в поле войска, сердце кровью обливалось и билось, чувствуя приближение роковой минуты!!. и сколько тысяч сердец дрожало в ожидании ее! Но сигнал уже подан — было около шести часов утра, забелели вдруг по холмам белые клубы дыма, и спустя несколько секунд послышался гул все чаще и чаще повторяемый раскатами эхо в горах, — и началась битва. Крестясь поскакали все по своим местам; адъютанты и ординарцы рассеялись с приказаниями по полю и бой закипел по всей линии. Отдаленные крики «ура»‚ стоны раненых, командные слова, топот конницы, стук оружия, наконец грохот ружейной и пушечной пальбы — все слилось в один общий беспорядочный и неумолкаемый гул. Облака дыма затмевали воздух и наполняли его пороховым запахом. С ожесточением бросались полки на полки, сшибалась конница, налетая тучею друг на друга, и поле покрылось трупами людей и лошадей. Вскоре тронулись и резервы наши, и храбрые воины, забыв усталость почти трехдневного боя, бросались в огонь с новым энтузиазмом и отвагой при криках «ура!» Гвардия наша делала чудеса храбрости. Все смешалось в рукопашный бой. Только в одиннадцатом часу показались в тылу французов войска под командою Клейста, которых Вандамм сначала принял за ожидаемое подкрепление. Смятение сделалось в их рядах всеобщее. Видя себя окруженными, французы думали только о личном спасении и стали пробиваться сквозь неприятеля и до того смешались с ним в тесных дефилеях гор, что и те и другие, полагая себя побежденными, бросали оружие и сдавались друг другу. Сражение приняло вид самый беспорядочный, солдаты карабкались по утесам, обрывались, скатывались с них и разбрелись до того
