говорить о ней, въ томъ убѣжденіи, что насилуя соображеніе можно притупить его вовсе; такъ что я рѣшался скорѣе затруднять себя пріисканіемъ окольныхъ объясненій, чѣмъ употреблять грамматическіе термины, значеніе которыхъ могло быть не ясно понято. Въ нѣкоторыхъ только случаяхъ я называлъ имъ части рѣчи, стараясь объяснить ихъ отличительные признаки; но и здѣсь я останавливался, какъ только замѣчалъ, что объясненія мои становятся слишкомъ длинными.
То, что говорилъ о в. кн. Александрѣ, относится равно и до в. кн. Константина. Онъ пишетъ иногда довольно скоро, если занимается со вниманіемъ, но затрудняется запомнить цѣлую фразу и раздѣлить слова ея составляющія; его правописаніе состоитъ собственно въ записываніи слышимыхъ имъ слоговъ. Такъ что въ этомъ отношеніи между в. князьями есть различіе, но оно не можетъ служить помѣхой для общихъ уроковъ; усиленныя старанія могутъ устранить это различіе и надо доставить случай къ соревнованію между ними.
Послѣ того, какъ великіе князья будутъ нѣкотрое время писать подъ диктовку, я предложу имъ изложить письменно то, что они запомнятъ изъ устнаго разсказа, или изъ чтенія, приспособленнаго къ этой цѣли, такимъ образомъ они незамѣтно
