Сыныръ сдѣлался извѣстенъ всѣмъ туземцамъ, слѣдовавшимъ на Лобъ-норъ и нижній Таримъ.
Въ настоящее время Ахмедъ-Полганъ выглядитъ уже престарѣлымъ человѣкомъ; ему 54 года. Семья состоитъ изъ четырехъ сыновей и столькихъ же дочерей. Единственное ихъ занятіе въ свободное время — это охота. Къ ней сыновья пристрастны и отлично пріучены. Уже 12 лѣтній мальчикъ и тотъ имѣетъ голосъ въ кругу охотниковъ: умѣло разсуждаетъ о привычкахъ звѣря, и особенно живо разсказываетъ о своихъ удачахъ и неудачахъ. Болѣе взрослые уже принимаютъ участіе въ поѣздкахъ за дикими верблюдами; причемъ удаляются на 10 дней пути въ пустыню.
Семья помѣщается въ одной довольно обширной фанзѣ, весьма приличной по своему внѣшнему виду; къ ней прилегаетъ огородъ, въ которомъ по сторонамъ красуются высокія и развѣсистыя деревья. Глиняныя стѣны огорода и нѣкоторыя деревья красиво обвиты повиликой. Въ огородѣ хорошо родятся кукуруза, китайская капуста, морковь, дыни и тыквы; вблизи подсадки персиковыхъ деревьевъ. Рядомъ съ огородомъ тянутся пашни. Ежегодно засѣвается зерна (пшеницы и ячменя) около 50 пудовъ. Средній урожай даетъ самъ 10. Пашни орошаются водой, собранной изъ ключей въ одинъ прудъ, который, при надобности, открывается и наполняетъ оросительныя канавы. Непосредственно изъ того же пруда ведетъ арыкъ къ мельницѣ. Сѣятъ обыкновенно въ мартѣ и апрѣлѣ; жатва начинается съ августа. Морозы помѣхой не бываютъ. Вообще, здѣсь климатъ прекрасный во всѣхъ отношеніяхъ. И старику Ахмедъ-Полгану, съ его многочисленной семьей, живется привольно, свободно. Изъ домашнихъ животныхъ онъ располагаетъ 15 верблюдами, такимъ же количествомъ рогатаго скота, двумя лошадьми, 150 баранами и десяткомъ ишаковъ.
Изъ звѣрей, водящихся здѣсь, особеннаго вниманія заслуживаетъ дикій верблюдъ, о которомъ я и поговорю.
Camelus bactrianus fevus довольно обыкновененъ въ окрестности Кызылъ-Сыныра; главное же мѣстожительство его на востокъ-юго-востокъ отъ послѣдняго къ сторонѣ Сачжоу, въ центральной части пустыни. Величиною старый экземпляръ достигаетъ, обыкновенно, размѣровъ домашняго, но общей длиной его превосходитъ. Дикіе верблюды всегда встрѣчались съ двумя невысокими, скорѣе низкими, кочками. Долговѣчность этого интереснаго животнаго опредѣляютъ въ 40 лѣтъ. Весною дикіе верблюды покидаютъ глухую пустыню, пробираясь къ ея окраинамъ, гдѣ проводятъ и лѣто. Глубокою же осенью и зимою, когда выпадетъ снѣгъ, верблюды возвращаются въ свои трудно-доступныя мѣста, гдѣ проводятъ брачный періодъ[1]. Самцы въ то время ужасно злобны. Послѣ турнира побѣдитель далеко преслѣдуетъ побѣжденнаго. Въ той же части пустыни находится родина верблюдовъ. Молодые держатся вмѣстѣ со старыми; большія стада достигаютъ 30-ти головъ, чаще же ихъ меньше. Остороженъ этотъ звѣрь въ высшей степени. Зрѣніе, слухъ, чутье развиты до удивительнаго совершенства. На рану, по послѣднимъ свѣдѣніямъ, этотъ звѣрь очень крѣпокъ. Только раненый въ голову, шею, позвоночный столбъ, или грудь — верблюдъ падаетъ; будучи пораженъ въ другія мѣста — всегда уходитъ. Тѣмъ не менѣе охотники-туземцы бьютъ дикихъ верблюдовъ немало. Если случится въ стадѣ мать съ небольшимъ дѣтенышемъ, и по стаду послѣдуетъ выстрѣлъ, то она, упершись своею грудью въ заднюю часть тѣла дѣтеныша, помогаетъ ему нестись также быстро, какь и все стадо.
Два съ половиною дня мы прожили въ Кызылъ-Сынырѣ. Почтенная семья старика къ намъ привыкла. Сами мы отдохнули порядочно; животныя наши также. Запасшись всѣмъ необходимымъ въ дорогѣ, мы 9-го октября, еще задолго до восхода солнца, выступили въ путь по направленію къ г. Люкчуну. Утро было ясное, тихое. На горизонтѣ висѣла пыльная завѣса. Высоко надъ Кызылъ-Сыныромъ пронеслась, угломъ, стая утокъ; среди полной тишины рѣзкіе звуки ихъ полета слышались далеко въ синевѣ неба! Нашъ путь лежалъ на сѣверо-востокъ. Вскорѣ, по выходѣ изъ Кызылъ-Сыныра, мы вступили въ слегка всхолмленную гряду. Тамъ и сямъ на ея вершинахъ рисовались силуэты антилопъ-харасультъ (gazella subgutturosa). Гряда смѣнилась долиной, которую съ сѣвера ограничивали горы и плоскія возвышенности, служившія продолженіемъ хребтовъ, пересѣченныхъ нами западнѣе. Въ два дня мы достигли долины Кумышинъ или Шоръ-тузе. Колодезь, или ключъ Узунъ-булакъ, гдѣ мы теперь остановились, лежитъ въ шестидесяти верстахъ ниже нашей западной стоянки при Шоръ-булакѣ. Долина имѣетъ тотъ же характеръ, что и выше. Абсолютная высота этой части — 2,200 футовъ. Паденіе ея незначительное. На востокъ-юго-востокъ она простирается до 100 верстъ, гдѣ замыкается горами. По сѣвернымъ и южнымъ предгорьямъ имѣются водные источники. При урочищѣ Узунъ-булакъ порядочная, по здѣшнимъ мѣстамъ, растительность; кромѣ того, небольшое озерко, окруженное высокими камышами. Вода съ большою примѣсью соли. Озерко питается ключевымъ источникомъ, выходящимъ сѣвернѣе, гдѣ вода немного лучше. На озерѣ держались пролетныя утки: кряква (Anas boschas), полуха (Chaulelasmus strepera), чирокъ (Querquedula crecca), красноносый нырокъ (Fuligula rufina). По камышамъ звонко лилось трещаніе усатой синицы (Panurus barbatus). Вблизи по берегамъ смѣло перелетали съ одного куста на другой горихвостка (Ruticilla rufiventris) и чекканъ (Saxicola atrigularis). Мелкіе жаворонки (Alauda pispoletta), здѣшніе коренные обитатели, издавали свои тонкіе звуки. Раннимъ вечеромъ кружились летучія мыши, а позднимъ, въ полной тиши, пронеслось дикое завываніе сперва одного, а затѣмъ и нѣсколькихъ волковъ. Чѣмъ позднѣе, тѣмъ звуки стали чаще нарушать безмолвіе. Послѣ нѣсколькихъ выстрѣловъ, въ привѣтъ непрошеннымъ гостямъ, завываніе окончилось. Но передъ разсвѣтомъ они, точно пѣтухи, снова отозвались одинъ другому.
Передъ нами на сѣвер залегалъ хребетъ Чолъ-тагъ. Ширина этой системы горъ около 70 верстъ, а отъ Узунъ-булака до Ташлыкъ-булака 98½ верстъ. На всемъ этомъ, почти стоверстномъ, переходѣ тянется мертвая пустыня, доступная для движенія только осенью и зимой. Лѣтомъ поверхность ея накаляется до невѣроятія. Во время нашего слѣдованія, 11-го октября, въ 1 часъ дня, въ тѣни, термометръ показывалъ +20° C. Было совершенно тихо. Мы ѣхали въ лѣтнемъ платьѣ. Далекихъ горизонтовъ намъ нигдѣ не открывалось. Все время мы или поднимались на вершины отдѣльныхъ гребней (протяженіе ихъ съ сѣверо-запада на юго-востокъ), или спускались въ ихъ узкія долины. Только посрединѣ этой жалкой
- ↑ Онъ совпадаетъ съ таковымъ у домашнихъ верблюдовъ.
Сыныр сделался известен всем туземцам, следовавшим на Лоб-нор и нижний Тарим.
В настоящее время Ахмед-Полган выглядит уже престарелым человеком; ему 54 года. Семья состоит из четырех сыновей и стольких же дочерей. Единственное их занятие в свободное время — это охота. К ней сыновья пристрастны и отлично приучены. Уже двенадцатилетний мальчик и тот имеет голос в кругу охотников: умело рассуждает о привычках зверя и особенно живо рассказывает о своих удачах и неудачах. Более взрослые уже принимают участие в поездках за дикими верблюдами; причем удаляются на десять дней пути в пустыню.
Семья помещается в одной довольно обширной фанзе, весьма приличной по своему внешнему виду; к ней прилегает огород, в котором по сторонам красуются высокие и развесистые деревья. Глиняные стены огорода и некоторые деревья красиво обвиты повиликой. В огороде хорошо родятся кукуруза, китайская капуста, морковь, дыни и тыквы; вблизи подсадки персиковых деревьев. Рядом с огородом тянутся пашни. Ежегодно засевается зерна (пшеницы и ячменя) около 50 пудов. Средний урожай дает сам-десять. Пашни орошаются водой, собранной из ключей в один пруд, который при надобности открывается и наполняет оросительные канавы. Непосредственно из того же пруда ведет арык к мельнице. Сеют обыкновенно в марте и апреле; жатва начинается с августа. Морозы помехой не бывают. Вообще, здесь климат прекрасный во всех отношениях. И старику Ахмед-Полгану с его многочисленной семьей живется привольно, свободно. Из домашних животных он располагает пятнадцатью верблюдами, таким же количеством рогатого скота, двумя лошадьми, 150 баранами и десятком ишаков.
Из зверей, водящихся здесь, особенного внимания заслуживает дикий верблюд, о котором я и поговорю.
Camelus bactrianus fevus довольно обыкновенен в окрестности Кызыл-Сыныра; главное же местожительство его на восток-юго-восток от последнего к стороне Сачжоу, в центральной части пустыни. Величиною старый экземпляр достигает обыкновенно размеров домашнего, но общей длиной его превосходит. Дикие верблюды всегда встречались с двумя невысокими, скорее низкими, кочками. Долговечность этого интересного животного определяют в сорок лет. Весною дикие верблюды покидают глухую пустыню, пробираясь к ее окраинам, где проводят и лето. Глубокою же осенью и зимою, когда выпадет снег, верблюды возвращаются в свои труднодоступные места, где проводят брачный период[1]. Самцы в то время ужасно злобны. После турнира победитель далеко преследует побежденного. В той же части пустыни находится родина верблюдов. Молодые держатся вместе со старыми; большие стада достигают тридцати голов, чаще же их меньше. Осторожен этот зверь в высшей степени. Зрение, слух, чутье развиты до удивительного совершенства. На рану, по последним сведениям, этот зверь очень крепок. Только раненый в голову, шею, позвоночный столб или грудь — верблюд падает; будучи поражен в другие места — всегда уходит. Тем не менее охотники-туземцы бьют диких верблюдов немало. Если случится в стаде мать с небольшим детенышем, и по стаду последует выстрел, то она, упершись своею грудью в заднюю часть тела детеныша, помогает ему нестись так же быстро, какь и все стадо.
Два с половиною дня мы прожили в Кызыл-Сыныре. Почтенная семья старика к нам привыкла. Сами мы отдохнули порядочно; животные наши также. Запасшись всем необходимым в дороге, мы 9 октября, еще задолго до восхода солнца, выступили в путь по направлению к г. Люкчуну. Утро было ясное, тихое. На горизонте висела пыльная завеса. Высоко над Кызыл-Сыныром пронеслась углом стая уток; среди полной тишины резкие звуки их полета слышались далеко в синеве неба! Наш путь лежал на северо-восток. Вскоре по выходе из Кызыл-Сыныра мы вступили в слегка всхолмленную гряду. Там и сям на ее вершинах рисовались силуэты антилоп-харасульт (gazella subgutturosa). Гряда сменилась долиной, которую с севера ограничивали горы и плоские возвышенности, служившие продолжением хребтов, пересеченных нами западнее. В два дня мы достигли долины Кумышин или Шор-тузе. Колодезь или ключ Узун-булак, где мы теперь остановились, лежит в шестидесяти верстах ниже нашей западной стоянки при Шор-булаке. Долина имеет тот же характер, что и выше. Абсолютная высота этой части — 2 200 футов. Падение ее незначительное. На восток-юго-восток она простирается до ста верст, где замыкается горами. По северным и южным предгорьям имеются водные источники. При урочище Узун-булак порядочная, по здешним местам, растительность; кроме того, небольшое озерко, окруженное высокими камышами. Вода с большою примесью соли. Озерко питается ключевым источником, выходящим севернее, где вода немного лучше. На озере держались пролетные утки: кряква (Anas boschas), полуха (Chaulelasmus strepera), чирок (Querquedula crecca), красноносый нырок (Fuligula rufina). По камышам звонко лилось трещание усатой синицы (Panurus barbatus). Вблизи по берегам смело перелетали с одного куста на другой горихвостка (Ruticilla rufiventris) и чекан (Saxicola atrigularis). Мелкие жаворонки (Alauda pispoletta), здешние коренные обитатели, издавали свои тонкие звуки. Ранним вечером кружились летучие мыши, а поздним, в полной тиши, пронеслось дикое завывание сперва одного, а затем и нескольких волков. Чем позднее, тем звуки стали чаще нарушать безмолвие. После нескольких выстрелов в привет непрошеным гостям завывание окончилось. Но перед рассветом они, точно петухи, снова отозвались один другому.
Перед нами на север залегал хребет Чол-таг. Ширина этой системы гор около 70 верст, а от Узун-булака до Ташлык-булака 98,5 верст. На всем этом, почти стоверстном, переходе тянется мертвая пустыня, доступная для движения только осенью и зимой. Летом поверхность ее накаляется до невероятия. Во время нашего следования 11 октября, в 1 час дня, в тени термометр показывал +20 °C. Было совершенно тихо. Мы ехали в летнем платье. Далеких горизонтов нам нигде не открывалось. Все время мы или поднимались на вершины отдельных гребней (протяжение их с северо-запада на юго-восток), или спускались в их узкие долины. Только посредине этой жалкой
- ↑ Он совпадает с таковым у домашних верблюдов.
