Все отцвѣтетъ и все кругомъ увянетъ,
Глухая ночь идетъ на смѣну дню,
Но пусть меня грядущее обманетъ—
Былому я во вѣкъ не измѣню.
5 Оно ушло—быть можетъ слишкомъ скоро,
Ушло какъ все, чѣмъ жизнь была красна,
Но все же я не шлю ему укора,
Въ моей душѣ царитъ печаль одна.
Тамъ иногда, благоуханнымъ лѣтомъ,
10 Во мглѣ ночей мы видимъ темный лѣсъ,
Какъ серебромъ, залитый луннымъ свѣтомъ,
Струящимся съ безоблачныхъ небесъ.
И блещетъ онъ, въ серебряномъ уборѣ
Красуяся, но вотъ проходитъ мигъ—
15 И лунный свѣтъ, дробясь въ далекомъ морѣ,
Къ волнамъ его ласкаяся приникъ.
Игрой лучей небрежно прихотливой
Прибрежныхъ волнъ теперь коснулся онъ,
А темный лѣсъ по прежнему тоскливо
20 Стоитъ, во мглу и сумракъ погруженъ.
Всё отцветёт и всё кругом увянет,
Глухая ночь идёт на смену дню,
Но пусть меня грядущее обманет —
Былому я вовек не изменю.
5 Оно ушло — быть может слишком скоро,
Ушло как всё, чем жизнь была красна,
Но всё же я не шлю ему укора,
В моей душе царит печаль одна.
Там иногда, благоуханным летом,
10 Во мгле ночей мы видим тёмный лес,
Как серебром, залитый лунным светом,
Струящимся с безоблачных небес.
И блещет он, в серебряном уборе
Красуяся, но вот проходит миг —
15 И лунный свет, дробясь в далёком море,
К волнам его ласкаяся приник.
Игрой лучей небрежно прихотливой
Прибрежных волн теперь коснулся он,
А тёмный лес по-прежнему тоскливо
20 Стоит, во мглу и сумрак погружён.
Осенній ясный день. Не шелохнутся клены
И стебли тонкіе желтѣющей травы
И солнце золотитъ причудливые тоны
Полуувянувшей пурпуровой листвы.
5 Поблекнувшей листвѣ какъ будто придавая
На мигъ красу и цвѣтъ—оно горитъ на ней,
Но вотъ угаснетъ день, и землю усыпая
Собою, желтый листъ посыплется съ вѣтвей.
Такъ иногда и ты, позабывая горе,
10 Вдругъ оживляешься: румянецъ на щекахъ,
Въ рѣчахъ—знакомый пылъ и вновь огонь во взорѣ
И снова—прежняя улыбка на устахъ.
Но это—лишь на мигъ. О томъ, что позабыто
Ты вспомнишь,—и въ очахъ померкнетъ снова свѣтъ.
15 Въ душѣ, тяжелыми невзгодами разбитой
Нѣтъ жизни, какъ ея въ листѣ поблекшемъ нѣтъ.
Осенний ясный день. Не шелохнутся клёны
И стебли тонкие желтеющей травы
И солнце золотит причудливые тоны
Полуувянувшей пурпуровой листвы.
5 Поблекнувшей листве как будто придавая
На миг красу и цвет — оно горит на ней,
Но вот угаснет день, и землю усыпая
Собою, жёлтый лист посыплется с ветвей.
Так иногда и ты, позабывая горе,
10 Вдруг оживляешься: румянец на щеках,
В речах — знакомый пыл и вновь огонь во взоре
И снова — прежняя улыбка на устах.
Но это — лишь на миг. О том, что позабыто
Ты вспомнишь, — и в очах померкнет снова свет.
15 В душе, тяжёлыми невзгодами разбитой
Нет жизни, как её в листе поблекшем нет.
Въ вечернемъ сумракѣ порой слѣжу я взоромъ
За промелькнувшею падучею звѣздой,
Скатившейся съ небесъ блестящимъ метеоромъ
И съ ней тебѣ привѣтъ я посылаю свой.
5 Минута счастія мелкнула слишкомъ скоро—
Скорѣе, чѣмъ съ небесъ скатилася звѣзда,
Но нѣтъ въ душѣ моей ни злобы, ни укора,
Я все еще люблю, какъ прежде, какъ тогда.
И я прощаю все: всю горечь оскорбленья,
10 Мнѣ кинутаго такъ безжалостно и зло—
За ласку прежнюю, за прежнія мгновенья,
Когда то мнѣ изъ тьмы сіявшія свѣтло.
Не такъ-ли въ небесахъ: проливъ кругомъ сіянье,
Падучая звѣзда мгновенно промелькнетъ,
15 Но долго, при одномъ о ней воспоминаньѣ,
Свѣтлѣе кажется стемнѣвшій небосводъ.
В вечернем сумраке порой слежу я взором
За промелькнувшею падучею звездой,
Скатившейся с небес блестящим метеором
И с ней тебе привет я посылаю свой.
5 Минута счастия мелкнула слишком скоро —
Скорее, чем с небес скатилася звезда,
Но нет в душе моей ни злобы, ни укора,
Я всё еще люблю, как прежде, как тогда.
И я прощаю всё: всю горечь оскорбленья,
10 Мне кинутого так безжалостно и зло —
За ласку прежнюю, за прежние мгновенья,
Когда-то мне из тьмы сиявшие светло.
Не так ли в небесах: пролив кругом сиянье,
Падучая звезда мгновенно промелькнёт,
15 Но долго, при одном о ней воспоминанье,
Светлее кажется стемневший небосвод.
