Взявъ за руку меня, спросила: что со мной—
Я, право, ей кажусь совсѣмъ, совсѣмъ больной…
Что было далѣе—я помню очень смутно
185 Почти безъ отдыха, кружась ежеминутно,
Пыталась тщетно я забыться и забыть,
Тупую сердца боль стараясь заглушить.
Оркестра дикій громъ, цвѣты и комплименты,
Мундиры, вѣера, мелькающія ленты
190 И тосты общіе за ужиномъ—слилось
Въ одинъ назойливо-мучительный хаосъ!
Нашъ праздникъ полковой окончился съ разсвѣтомъ,
Въ тотъ чудный, ранній часъ, межъ сумракомъ и свѣтомъ,
Когда лежитъ въ поляхъ жемчужная роса
195 И легкой дымкою одѣлися лѣса,
То мимолетное, но чудное мгновенье,
Когда оконченъ сонъ и близко пробужденье,
И ясенъ сводъ небесъ прозрачно-голубой—
По тихимъ улицамъ мы ѣхали домой.
200 Мнѣ чудились еще аккорды ритурнели[1],
Когда съ усиліемъ добравшись до постели,
Я съ первымъ солнечнымъ живительнымъ лучомъ
Заснула, наконецъ, какимъ-то мертвымъ сномъ.
Съ тѣхъ поръ въ душѣ моей свершился неизбѣжный
205 Кризисъ. По прежнему, любовью безнадежной
Любила я, но все, что̀ было въ ней свѣтло
И радостно—навѣкъ, казалось, отошло.
Скрывая ото всѣхъ тоску свою упорно,
И съ нимъ встрѣчалась я съ развязностью притворной,
210 Болтала, какъ всегда, но что-то порвалось
Неуловимое навѣки между нами.
- ↑ Ритурнель — инструментальное вступление, интермедия или завершающий раздел в вокальном произведении или танце. (прим. редактора Викитеки)
Взяв за руку меня, спросила: что со мной —
Я, право, ей кажусь совсем, совсем больной…
Что было далее — я помню очень смутно
185 Почти без отдыха, кружась ежеминутно,
Пыталась тщетно я забыться и забыть,
Тупую сердца боль стараясь заглушить.
Оркестра дикий гром, цветы и комплименты,
Мундиры, веера, мелькающие ленты
190 И тосты общие за ужином — слилось
В один назойливо-мучительный хаос!
Наш праздник полковой окончился с рассветом,
В тот чудный, ранний час, меж сумраком и светом,
Когда лежит в полях жемчужная роса
195 И лёгкой дымкою оделися леса,
То мимолётное, но чудное мгновенье,
Когда окончен сон и близко пробужденье,
И ясен свод небес прозрачно-голубой —
По тихим улицам мы ехали домой.
200 Мне чудились ещё аккорды ритурнели[1],
Когда с усилием добравшись до постели,
Я с первым солнечным живительным лучом
Заснула, наконец, каким-то мёртвым сном.
С тех пор в душе моей свершился неизбежный
205 Кризи́с. По-прежнему, любовью безнадежной
Любила я, но всё, что было в ней светло
И радостно — навек, казалось, отошло.
Скрывая ото всех тоску свою упорно,
И с ним встречалась я с развязностью притворной,
210 Болтала, как всегда, но что-то порвалось
Неуловимое навеки между нами.
