Герой, явившійся казарменнымъ буяномъ
И возвращавшійся не иначе, какъ пьянымъ.
Разъ, проигравшися съ пріятелями въ штоссъ—
Меня онъ выгналъ вонъ на холодъ и морозъ,
И я нашла пріютъ у мѣстнаго банкира
Еврея-богача, извѣстнаго жуира…
Онъ нарядилъ меня въ брилльянты и атласъ
И всюду выставлялъ съ собою на показъ.
Но какъ изъ брошенной любовницы корнета
Я сдѣлалась теперь звѣздою полусвѣта—
Не все-ль равно?
(Съ волненіемъ).
Зачѣмъ должны разстаться мы
И ты обязана бѣжать, какъ отъ чумы
Изъ дома этого—не слишкомъ ли понятно?
Да, я утратила навѣки, безвозвратно
Любовь твою, дитя! Ну, что же ты молчишь?
Зачѣмъ же ты меня сурово не казнишь
Презрѣніемъ своимъ? Я заслужила это.
Нѣтъ, пусть во мнѣніи безжалостнаго свѣта
Погибла ты, пускай ты имъ осуждена,
Но я, я не могу, не въ силахъ, не должна
Казнить тебя! За мигъ несчастный увлеченья
Годами горькаго позора и мученья
Платила ты, и мы, сознательно губя,—
Мы отреклися всѣ постыдно отъ тебя.
Казнить тебя своимъ презрѣньемъ горделивымъ?
Намъ—обезпеченнымъ, богатымъ и счастливымъ—
Вѣдь это такъ легко! Страдалица моя,
Отъ горя, отъ стыда сейчасъ рыдала я.
Герой, явившийся казарменным буяном
И возвращавшийся не и́наче, как пьяным.
Раз, проигравшися с приятелями в штосс —
Меня он выгнал вон на холод и мороз,
И я нашла приют у местного банкира
Еврея-богача, известного жуира…
Он нарядил меня в брильянты и атлас
И всюду выставлял с собою напоказ.
Но как из брошенной любовницы корнета
Я сделалась теперь звездою полусвета —
Не всё ль равно?
(С волнением).
Зачем должны расстаться мы
И ты обязана бежать, как от чумы
Из дома этого — не слишком ли понятно?
Да, я утратила навеки, безвозвратно
Любовь твою, дитя! Ну, что же ты молчишь?
Зачем же ты меня сурово не казнишь
Презрением своим? Я заслужила это.
Нет, пусть во мнении безжалостного света
Погибла ты, пускай ты им осуждена,
Но я, я не могу, не в силах, не должна
Казнить тебя! За миг несчастный увлеченья
Годами горького позора и мученья
Платила ты, и мы, сознательно губя, —
Мы отреклися все постыдно от тебя.
Казнить тебя своим презреньем горделивым?
Нам — обеспеченным, богатым и счастливым —
Ведь это так легко! Страдалица моя,
От горя, от стыда сейчас рыдала я.
