Блѣднымъ сіяньемъ свѣчей озаренныя,
Чуждыя горю съ земною тоской.
Стелются волны отъ дыма кадильнаго,
20 Вѣетъ безмолвьемъ покоя могильнаго,
Вѣчная память! Вѣчный покой!
Бледным сияньем свечей озарённые,
Чуждые горю с земною тоской.
Стелются волны от дыма кадильного,
20 Веет безмолвьем покоя могильного,
Вечная память! Вечный покой!
Ордою варваровъ разрушенъ,
Священный храмъ въ обломкахъ палъ.
Кто—беззаботно равнодушенъ,
А кто—трусливо малодушенъ
5 На разрушеніе взиралъ.
Напрасно жрецъ богини свѣта
Молилъ, рыдая предъ толпой,
Онъ не нашелъ себѣ отвѣта
Въ толпѣ бездушной и слѣпой.
10 Шептали всѣ:—Вѣщалъ оракулъ,
Рѣшила Пиѳія сама:
Угаснуть долженъ этотъ факелъ,
И воцарится въ мірѣ тьма.—
Но высоко надъ головою
15 Свѣтильникъ поднялъ онъ, какъ стягъ;
Впередъ онъ кинулся, во мракъ,
И цѣлой тучей огневою
Неслися искры вслѣдъ за нимъ.
Ударъ настигъ—неумолимъ,
20 Но тѣ, въ чью душу искру свѣта
Успѣлъ онъ бросить на лету,
Ордою варваров разрушен,
Священный храм в обломках пал.
Кто — беззаботно равнодушен,
А кто — трусливо малодушен
5 На разрушение взирал.
Напрасно жрец богини света
Молил, рыдая пред толпой,
Он не нашёл себе ответа
В толпе бездушной и слепой.
10 Шептали все: — Вещал оракул,
Решила Пифия сама:
Угаснуть должен этот факел,
И воцарится в мире тьма. —
Но высоко над головою
15 Светильник поднял он, как стяг;
Вперёд он кинулся, во мрак,
И целой тучей огневою
Неслися искры вслед за ним.
Удар настиг — неумолим,
20 Но те, в чью душу искру света
Успел он бросить на лету,
