Сколько прелести въ нихъ и осенней красы!
5 Поблѣднѣла прозрачныхъ небесъ синева,
И, страшась непогодъ, увядаетъ листва.
Только рдѣетъ въ травѣ яркокрасный піонъ
И румянцемъ больнымъ зарумянился кленъ.
Величавая грусть въ тишинѣ разлита,
10 Но лѣсовъ и долинъ непрочна красота.
Обовьетъ ихъ, какъ саванъ, осенній туманъ,
Зашумитъ, загудитъ межъ вѣтвей ураганъ,
И внесетъ въ примиренную душу мою
Дуновенье его—ледяную струю.
15 Разлетится, какъ сонъ, благотворный покой,
Затоскуетъ душа неотступной тоской,
Подъ напѣвъ непогодъ, въ часъ тумана и тьмы,
Будутъ грезиться ей въ мертвомъ царствѣ зимы—
Эти ясные дни, этотъ блескъ красоты,
20 Золотые лучи, золотые листы!
Сколько прелести в них и осенней красы!
5 Побледнела прозрачных небес синева,
И, страшась непогод, увядает листва.
Только рдеет в траве яркокрасный пион
И румянцем больным зарумянился клён.
Величавая грусть в тишине разлита,
10 Но лесов и долин непрочна красота.
Обовьёт их, как саван, осенний туман,
Зашумит, загудит меж ветвей ураган,
И внесёт в примиренную душу мою
Дуновенье его — ледяную струю.
15 Разлетится, как сон, благотворный покой,
Затоскует душа неотступной тоской,
Под напев непогод, в час тумана и тьмы,
Будут грезиться ей в мёртвом царстве зимы —
Эти ясные дни, этот блеск красоты,
20 Золотые лучи, золотые листы!
Въ сердце запала случайно
Свѣтлая искра, и въ немъ,
Тлѣя упорно и тайно,
Вспыхнула яркимъ огнемъ.
5 Вѣтромъ холоднымъ пахнуло—
Сжалось отъ боли оно:
Свѣтлую искру задуло,
Сумракомъ сердце полно.
В сердце запала случайно
Светлая искра, и в нём,
Тлея упорно и тайно,
Вспыхнула ярким огнём.
5 Ветром холодным пахнуло —
Сжалось от боли оно:
Светлую искру задуло,
Сумраком сердце полно.
