Тотъ можетъ счастье вновь найдти:
Клинъ вышибаютъ клиномъ.
А способъ этотъ не помогъ—
Стань честнымъ капуциномъ!
15 Когда жъ нейдутъ молитвы въ прокъ—
Тогда прибѣгни къ винамъ.
Пируй,—и съ пьяною гурьбой
Рубись въ отвагѣ дикой.
Но лучше если бы съ тобой
20 Ландскнехтъ покончилъ пикой!
А нѣтъ—знай, пей, но за порогъ
Швырни всѣхъ безъ зазрѣнья,
Кто вымолвить безстыдно могъ,
Что въ мірѣ есть забвенье!
25 Когда полюбишь ты, но ей
Другой милѣй—объ этомъ
Чтобъ не тужить—ты поскорѣй
Разстанься съ бѣлымъ свѣтомъ!
Тот может счастье вновь найти:
Клин вышибают клином.
А способ этот не помог —
Стань честным капуцином!
15 Когда ж нейдут молитвы впрок —
Тогда прибегни к винам.
Пируй, — и с пьяною гурьбой
Рубись в отваге дикой.
Но лучше если бы с тобой
20 Ландскнехт покончил пикой!
А нет — знай, пей, но за порог
Швырни всех без зазренья,
Кто вымолвить бесстыдно мог,
Что в мире есть забвенье!
25 Когда полюбишь ты, но ей
Другой милей — об этом
Чтоб не тужить — ты поскорей
Расстанься с белым светом!
I.
Корабль, стремящійся къ родимой сторонѣ,
Усталая душа, что рвется къ тишинѣ,
I
Корабль, стремящийся к родимой стороне,
Усталая душа, что рвётся к тишине,
