— Теперь—къ вершинамъ горъ, увѣнчанныхъ снѣгами!—
И поднимались мы къ вершинамъ день и ночь,
И бездны голоса шептали вслѣдъ за нами:
20 — Отъ мукъ любви своей бѣжитъ несчастный прочь.—
Но лгали: темный лѣсъ и горы и долина;
Тоскуя, убѣжать возможно ль отъ себя?
Быстрѣе всѣхъ коней обгонитъ насъ кручина
И трудно разлюбить, однажды полюбя.
25 Но жизнь такъ коротка. Поднимемся—гдѣ шире,
Вольнѣе кругозоръ,—къ сіяющимъ снѣгамъ!
Все—отъ реальнаго до призрачнаго въ мірѣ—
Поймемъ, извѣдаемъ, подобные богамъ.
Пускай паденіе и гибель—неизбѣжны,
30 Пускай погибну я, но лишь въ концѣ пути,
Когда ложится мракъ на океанъ безбрежный
И видѣть нечего, и некуда идти.
— Теперь — к вершинам гор, увенчанных снегами! —
И поднимались мы к вершинам день и ночь,
И бездны голоса шептали вслед за нами:
20 — От мук любви своей бежит несчастный прочь. —
Но лгали: тёмный лес и горы и долина;
Тоскуя, убежать возможно ль от себя?
Быстрее всех коней обгонит нас кручина
И трудно разлюбить, однажды полюбя.
25 Но жизнь так коротка. Поднимемся — где шире,
Вольнее кругозор, — к сияющим снегам!
Всё — от реального до призрачного в мире —
Поймём, изведаем, подобные богам.
Пускай падение и гибель — неизбежны,
30 Пускай погибну я, но лишь в конце пути,
Когда ложится мрак на океан безбрежный
И видеть нечего, и некуда идти.
Бѣжали струи съ заглушеннымъ журчаньемъ своимъ,—
И вновь предо мною, въ причудливой смѣнѣ,
Сливались, подобно игрѣ свѣтотѣни—
Фантазія съ міромъ живымъ.
5 Журчали струи,—имъ отвѣтное вторило эхо,
И капля за каплей, какъ слезы, струилась вода,
Бежали струи с заглушённым журчаньем своим, —
И вновь предо мною, в причудливой смене,
Сливались, подобно игре светотени —
Фантазия с миром живым.
5 Журчали струи, — им ответное вторило эхо,
И капля за каплей, как слёзы, струилась вода,
