Страница:Федон (Платон, Лебедев).pdf/87

Эта страница не была вычитана
86

въ чемъ онъ сомнѣвался, я съ удивленіемъ представлялъ, чтобы кто нибудь могъ противопоставить что нибудь его разсужденіямъ. Тѣмъ болѣе я былъ пораженъ, что онъ тотчасъ же не могъ выдержать перваго натиска твоей рѣчи. Итакъ я не удивился бы, если бы и разсужденіе Кадма испытало ту же участь.

— О мой добрый другъ, сказалъ Сократъ, не вы ражайся такъ высокомѣрно, чтобы чья нибудь зависть не уничтожила заранѣе разсужденія, къ которому мы хотимъ приступить 57). Впрочемъ, предоставимъ это попеченію бога; сами же мы, сопіедшись другъ съ другомъ на бой, какъ герои Гомера, изслѣдуемъ, — имѣетъ ли силу твое возраженіе? Сущность того, что ты ищешь разрѣшить, заключается въ слѣдующемъ: ты требуешь доказательствъ на то, что душа наша неразрушима и безсмертна; ты боишься, чтобы философъ, который сохраняетъ твердость духа при наступленіи смерти и думаетъ, что онъ будетъ несравненно блаженнѣе въ другомъ мірѣ, нежели какъ если бы онъ умеръ, проведши иначе земную жизнь, — ты боишься, говорю, чтобы философъ этотъ не питалъ въ этомъ случаѣ безразсудной и напрасной надежды. По твоему мнѣнію показать, что душа есть нѣчто сильное и богоподобное, что она существовала прежде, чѣмъ мы сдѣлались людьми, вовсе не значитъ доказать ея безсмертіе, а только то что она долговѣчна, что она существовала гдѣ то до этого безконечное число лѣтъ, многое знала и дѣлала, но тѣмъ не менѣе не была безсмертна. Ты говоришь, что самый приходъ ея въ человѣческое тѣло составляетъ для нея начало погибели, какъ будто бы нѣкотораго рода болѣзнь, такъ


Тот же текст в современной орфографии

в чём он сомневался, я с удивлением представлял, чтобы кто-нибудь мог противопоставить что-нибудь его рассуждениям. Тем более я был поражен, что он тотчас же не мог выдержать первого натиска твоей речи. Итак я не удивился бы, если бы и рассуждение Кадма испытало ту же участь.

— О мой добрый друг, сказал Сократ, не вы ражайся так высокомерно, чтобы чья нибудь зависть не уничтожила заранее рассуждения, к которому мы хотим приступить 57). Впрочем, предоставим это попечению бога; сами же мы, сопиедшись друг с другом на бой, как герои Гомера, исследуем, — имеет ли силу твое возражение? Сущность того, что ты ищешь разрешить, заключается в следующем: ты требуешь доказательств на то, что душа наша неразрушима и бессмертна; ты боишься, чтобы философ, который сохраняет твердость духа при наступлении смерти и думает, что он будет несравненно блаженнее в другом мире, нежели как если бы он умер, проведши иначе земную жизнь, — ты боишься, говорю, чтобы философ этот не питал в этом случае безрассудной и напрасной надежды. По твоему мнению показать, что душа есть нечто сильное и богоподобное, что она существовала прежде, чем мы сделались людьми, вовсе не значит доказать её бессмертие, а только то что она долговечна, что она существовала где то до этого бесконечное число лет, многое знала и делала, но тем не менее не была бессмертна. Ты говоришь, что самый приход её в человеческое тело составляет для неё начало погибели, как будто бы некоторого рода болезнь, так