родѣ, то отсюда откроется какъ нельзя болѣе ясно, что это дѣйствительно такъ.
— Если ты не убѣждаешься этимъ, любезный Симмій, продолжалъ Сократъ, то не согласишься ли ты съ нами, разсматривая этотъ предметъ слѣдующимъ образомъ. Ты сомнѣваешься, что такъ называемое ученіе есть припоминаніе?
— Я не сомнѣваюсь, отвѣчалъ Симмій, но мнѣ необходимо испытать то самое, о чемъ идетъ рѣчь, то есть припомнить ’. Я почти уже на основаніи того, что началъ говорить Кевисъ, припоминаю и убѣждаюсь; тѣмъ не менѣе мнѣ желательно было бы теперь слышать снова, какъ будешь доказывать это ты.
— Я доказываю это, сказалъ Сократъ, слѣдующимъ образомъ. Мы конечно всѣ согласны въ томъ, что если кто нибудь что нибудь припоминаетъ, то надобно, чтобы онъ зналъ припоминаемое имъ — когда нибудь прежде.
— Конечно такъ, сказалъ Симмій.
— Не будемъ ли мы согласны также и въ томъ, что если знаніе приходитъ къ намъ этимъ способомъ, то оно есть припоминаніе? Я разумѣю въ данномъ случаѣ вотъ что. Если кто нибудь, послѣ того какъ увидитъ или услышитъ что нибудь или получитъ понятіе объ извѣстномъ предметѣ съ помощію какого нибудь другого чувства, восприметъ представленіе не только этого предмета, но подумаетъ при этомъ и о другомъ предметѣ, котораго познаніе не такое же, а иное, — то не справедливо ли мы говоримъ въ такомъ случаѣ, что человѣкъ этотъ припомнилъ то, о чемъ подумалъ?
— Какъ это?
роде, то отсюда откроется как нельзя более ясно, что это действительно так.
— Если ты не убеждаешься этим, любезный Симмий, продолжал Сократ, то не согласишься ли ты с нами, рассматривая этот предмет следующим образом. Ты сомневаешься, что так называемое учение есть припоминание?
— Я не сомневаюсь, отвечал Симмий, но мне необходимо испытать то самое, о чём идет речь, то есть припомнить ’. Я почти уже на основании того, что начал говорить Кевис, припоминаю и убеждаюсь; тем не менее мне желательно было бы теперь слышать снова, как будешь доказывать это ты.
— Я доказываю это, сказал Сократ, следующим образом. Мы конечно все согласны в том, что если кто-нибудь что нибудь припоминает, то надобно, чтобы он знал припоминаемое им — когда нибудь прежде.
— Конечно так, сказал Симмий.
— Не будем ли мы согласны также и в том, что если знание приходит к нам этим способом, то оно есть припоминание? Я разумею в данном случае вот что. Если кто-нибудь, после того как увидит или услышит что-нибудь или получит понятие об известном предмете с помощию какого нибудь другого чувства, воспримет представление не только этого предмета, но подумает при этом и о другом предмете, которого познание не такое же, а иное, — то не справедливо ли мы говорим в таком случае, что человек этот припомнил то, о чём подумал?
— Как это?
