только тогда, какъ кажется и какъ показываетъ наше изслѣдованіе, мы достигнемъ того, къ чему стремимся и чего называемъ себя любителями, то есть знанія, когда окончимъ жизнь, а не теперь, пока мы живемъ. Если же познавать что нибудь совершеннымъ образомъ при участіи тѣла невозможно, то одно изъ двухъ: или для насъ вообще не существуетъ возможности достигать знанія, или мы будемъ обладать имъ по смерти, потому что только тогда душа будетъ существовать въ самой себѣ, разъединенною съ тѣломъ, а не прежде. Но пока мы живемъ, мы можемъ, какъ видно изъ всего этого, только такимъ образомъ приближаться къ истинѣ, если будемъ какъ можно менѣе дружиться и сообщаться съ тѣломъ, кромѣ случаевъ самой крайней необходимости, если не будемъ исполняться его свойствами, но блюсти себя чистыми отъ него, пока самъ Богъ не разрѣшитъ насъ. Тогда, освободившись чистыми отъ всего, что представляетъ неразумнаго наше тѣло, мы будемъ вѣроятно находиться въ общеніи съ такими же сущностями 82) и познавать сами черезъ себя, все чистое, а это быть можетъ и есть истина: нечистому же божественный законъ не дозволяетъ соприкасаться съ чистымъ. Вотъ что, Симмій, какъ мнѣ кажется, должны говорить между собою и предполагать всѣ истинные любители мудрости. Не представляется ли тебѣ такъ?
— Это всего болѣе вѣроятно, любезный Сократъ. ХП. — Итакъ, продолжалъ Сократъ, если это
справедливо, дорогой мой другъ, то для человѣка, когда онъ придетъ туда, куда иду я, есть большая надежда достигнуть тамъ, скорѣе нежели гдѣ бы то ни
только тогда, как кажется и как показывает наше исследование, мы достигнем того, к чему стремимся и чего называем себя любителями, то есть знания, когда окончим жизнь, а не теперь, пока мы живем. Если же познавать что-нибудь совершенным образом при участии тела невозможно, то одно из двух: или для нас вообще не существует возможности достигать знания, или мы будем обладать им по смерти, потому что только тогда душа будет существовать в самой себе, разъединенною с телом, а не прежде. Но пока мы живем, мы можем, как видно из всего этого, только таким образом приближаться к истине, если будем как можно менее дружиться и сообщаться с телом, кроме случаев самой крайней необходимости, если не будем исполняться его свойствами, но блюсти себя чистыми от него, пока сам Бог не разрешит нас. Тогда, освободившись чистыми от всего, что представляет неразумного наше тело, мы будем вероятно находиться в общении с такими же сущностями 82) и познавать сами через себя, всё чистое, а это быть может и есть истина: нечистому же божественный закон не дозволяет соприкасаться с чистым. Вот что, Симмий, как мне кажется, должны говорить между собою и предполагать все истинные любители мудрости. Не представляется ли тебе так?
— Это всего более вероятно, любезный Сократ. ХП. — Итак, продолжал Сократ, если это
справедливо, дорогой мой друг, то для человека, когда он придет туда, куда иду я, есть большая надежда достигнуть там, скорее нежели где бы то ни
