юз
— О нѣтъ, клянусь Зевсомъ.
— Итакъ теплота есть нѣчто иное чѣмъ огонь, а холодъ ивоѳ, чѣмъ снѣгъ?
— Да*
— А это, я думаю, ты также признаёшь, что снѣгъ, будучи снѣгомъ, никогда не приметъ теплоты, какъ мы говорили въ предыдущихъ разсужденіяхъ, и оставаясь тѣмъ, что онъ есть — снѣгомъ, не сдѣлается вмѣстѣ съ тѣмъ теплымъ; но какъ скоро приблизится къ нему теплота, то онъ или удаляется или погибаетъ.
— Конечно.
— Точно также въ свою очередь и огонь, какъ скоро къ нему приближается что нибудь холодное, или удаляется или погибаетъ, но никогда не можетъ, принявши въ себя холодъ, оставаться и тѣмъ, чѣмъ онъ былъ — -огнемъ и холоднымъ.
— Ты говоришь справедливо, сказалъ Кевисъ.
— Итакъ, продолжалъ Сократъ, съ нѣкоторыми вещами этого рода бываетъ такъ, что не только самая идея всегда удерживаетъ то же самое имя, но его удерживаетъ также и нѣчто другое, что, не будучи самой идеей, представляетъ нѣкоторый видъ ея, доколѣ эти вещи остаются. Впрочемъ то, что я говорю, можетъ быть будетъ яснѣе изъ слѣдующаго. Всегда ли нечетъ будетъ имѣть то имя, которое мы ему усвояемъ или нѣтъ?
— Конечно.
— Только ли онъ одинъ изъ всего — потому что я спрашиваю именно объ этомъ — или и нѣчто другое, что хотя не представляетъ того же самаго что нечетъ, однакожъ его вмѣстѣ съ его собственнымъ слѣдуетъ
юз
— О нет, клянусь Зевсом.
— Итак теплота есть нечто иное чем огонь, а холод ивоф, чем снег?
— Да*
— А это, я думаю, ты также признаёшь, что снег, будучи снегом, никогда не примет теплоты, как мы говорили в предыдущих рассуждениях, и оставаясь тем, что он есть — снегом, не сделается вместе с тем теплым; но как скоро приблизится к нему теплота, то он или удаляется или погибает.
— Конечно.
— Точно также в свою очередь и огонь, как скоро к нему приближается что-нибудь холодное, или удаляется или погибает, но никогда не может, принявши в себя холод, оставаться и тем, чем он был — -огнем и холодным.
— Ты говоришь справедливо, сказал Кевис.
— Итак, продолжал Сократ, с некоторыми вещами этого рода бывает так, что не только самая идея всегда удерживает то же самое имя, но его удерживает также и нечто другое, что, не будучи самой идеей, представляет некоторый вид её, доколе эти вещи остаются. Впрочем то, что я говорю, может быть будет яснее из следующего. Всегда ли нечет будет иметь то имя, которое мы ему усвояем или нет?
— Конечно.
— Только ли он один из всего — потому что я спрашиваю именно об этом — или и нечто другое, что хотя не представляет того же самого что нечет, однакож его вместе с его собственным следует
