великій философъ вскорѣ затѣмъ покинулъ землю, покинулъ и большую семью своихъ учениковъ, оставивъ имъ въ наслѣдіе богатый виноградникъ своихъ произведеній. Много потомъ пришлось потрудиться имъ надъ разработкою разныхъ частей этого виноградника, но больше всего — надъ разработкою самой глубокой и самой богатой почвы „Тимэя“[1].
Легко понять, что съ мнѣніями и воззрѣніями Платона, изложенными во множествѣ прежнихъ его сочиненій, послѣ слитія ихъ въ одномъ цѣлостномъ изслѣдованіи „о природѣ“, должно было случиться приблизительно тоже самое, что случается съ образами, взятыми изъ множества отдѣльныхъ картинъ, по перенесеніи на одну общую картину небольшаго размѣра: они конечно явились тутъ въ миньятюрѣ, но за то освѣтились одною общею идеей и связались въ цѣльную стройную систему одною общею идеальною и реальною, то есть, логическою и причинною связію. Конечно, для пониманія философской системы Платона, какъ она изложена въ Тимэѣ, нужно знакомство и со всѣми другими его произведеніями, гдѣ тѣ или другія части его философіи обработаны съ надлежащею обстоятельностію, между тѣмъ какъ въ Тимэѣ онѣ или лишь слегка намѣчены или даже только приняты въ разсчетъ, не бывъ выражены. Но и наоборотъ, еще больше нуженъ Тимэй для надлежащаго пониманія всѣхъ остальныхъ произведеній Платона, потому что въ этихъ произведеніяхъ тѣ или другія мнѣнія, теоріи, воззрѣнія являются нерѣдко съ такою изолированностію и исключительностію, что не легко бываетъ понять ни того, въ какой послѣдовательности онѣ возникали въ мысли философа, какъ связывались, какъ развивались и чѣмъ завершились, ни того, какъ вообще онѣ мирятся и вяжутся между собою, въ какомъ порядкѣ и по какимъ мѣстамъ имъ слѣдуетъ расположиться, какою связію соединиться, чтобъ слиться и составить изъ себя одно цѣлостное міровоззрѣніе, между тѣмъ
- ↑ См. слѣдующее примѣчаніе.
великий философ вскоре затем покинул землю, покинул и большую семью своих учеников, оставив им в наследие богатый виноградник своих произведений. Много потом пришлось потрудиться им над разработкою разных частей этого виноградника, но больше всего — над разработкою самой глубокой и самой богатой почвы „Тимэя“[1].
Легко понять, что с мнениями и воззрениями Платона, изложенными во множестве прежних его сочинений, после слития их в одном целостном исследовании „о природе“, должно было случиться приблизительно то же самое, что случается с образами, взятыми из множества отдельных картин, по перенесении на одну общую картину небольшого размера: они, конечно, явились тут в миниатюре, но зато осветились одною общею идеей и связались в цельную стройную систему одною общею идеальною и реальною, то есть логическою и причинною связию. Конечно, для понимания философской системы Платона, как она изложена в Тимэе, нужно знакомство и со всеми другими его произведениями, где те или другие части его философии обработаны с надлежащею обстоятельностью, между тем как в Тимэе они или лишь слегка намечены, или даже только приняты в расчёт, не быв выражены. Но и наоборот, еще больше нужен Тимэй для надлежащего понимания всех остальных произведений Платона, потому что в этих произведениях те или другие мнения, теории, воззрения являются нередко с такою изолированностью и исключительностью, что не легко бывает понять ни того, в какой последовательности они возникали в мысли философа, как связывались, как развивались и чем завершились, ни того, как вообще они мирятся и вяжутся между собою, в каком порядке и по каким местам им следует расположиться, какою связию соединиться, чтоб слиться и составить из себя одно целостное мировоззрение, между тем
- ↑ См. следующее примечание.
