способенъ воспроизводить тѣ вещи, которыя привиты ему воспитаніемъ, между тѣмъ какъ то, что у каждаго изъ этого рода людей лежитъ внѣ привычекъ воспитанія, трудно для нихъ хорошо изобразить дѣйствіями и еще труднѣе — рѣчами. Что же касается класса софистовъ ’), то я конечно считаю его весьма искуснымъ на длинныя рѣчи и на многія иныя хорошія вещи, но такъ какъ этотъ народъ постоянно странствуетъ изъ государства въ государство, нигдѣ не утверждаясь на собственной осѣдлортщ то боюсь, что имъ не доступно ни то, что могутъ совершить мужи государства, являя подвиги во время войны въ битвахъ, ни то, что могутъ высказать мужи-Фило софы въ собесѣдованіяхъ между собою. Такимъ образомъ, о стается еще только родъ людей вашего пошиба, которому црисущи оба эти качества и по природнымъ способностямъ и по воспитанію. Въ самомъ дѣлѣ, вотъ этотъ напримѣръ Тимэй, происходя изъ Локриды — государства съ самыми лучшими учрежденіями въ Италіи, благородствомъ происхожденія и состояніемъ никому здѣсь не уступая, достигъ уже самыхъ
совершенно послѣдовательно здѣсь онъ утверждаете, что поэтамъ очень трудно было бы представить своихъ героевъ сообразно съ идеаломъ его государства и еще труднѣе было бы вложить въ уста этихъ героевъ рѣчи, исполненныя силы и государственной мудрости, потому что для первой цѣди у пихъ не имѣется живыхъ образцовъ, которые они могли бы колировать, а для послѣдней нѣтъ того всеувлевающаго краснорѣчія, которлмъ, по воззрѣнію Платона, могутъ обладать только мужи государственные, состязающіеся въ рѣчахъ на публичной аренѣ по животрепещущимъ государственнымъ вопросамъ.
’) Слово софистъ не имѣетъ еще здѣсь того значенія, которое начали соединять съ нимъ со времени Аристофана и которое мы привыкли съ нимъ соединять. ІІлатоиъ отзывается здѣсь о софистахъ съ большимъ уваженіемъ и подлѣ многаго хорошаго иаходитъ въ нихъ лишь тотъ недостатокъ, что они, не принадлежа всецѣло — душею и тѣломъ ни одному государству, не способны но тому самому выработать высокихъ идеаловъ государственной доблести. Слово софистъ имѣетъ у него болѣе древнее и болѣе благородное значеніе, именно обозначаетъ того, котораго профессія есть — мудрость (σοφία) и который, конечно, за деньги преподаетъ и другимъ науку мыслить и говорить — философію и краснорѣчіе.
способен воспроизводить те вещи, которые привиты ему воспитанием, между тем как то, что у каждого из этого рода людей лежит вне привычек воспитания, трудно для них хорошо изобразить действиями и еще труднее — речами. Что же касается класса софистов ’), то я конечно считаю его весьма искусным на длинные речи и на многие иные хорошие вещи, но так как этот народ постоянно странствует из государства в государство, нигде не утверждаясь на собственной оседлортщ то боюсь, что им не доступно ни то, что могут совершить мужи государства, являя подвиги во время войны в битвах, ни то, что могут высказать мужи-Фило софы в собеседованиях между собою. Таким образом, о стается еще только род людей вашего пошиба, которому црисущи оба эти качества и по природным способностям и по воспитанию. В самом деле, вот этот например Тимэй, происходя из Локриды — государства с самыми лучшими учреждениями в Италии, благородством происхождения и состоянием никому здесь не уступая, достиг уже самых
совершенно последовательно здесь он утверждаете, что поэтам очень трудно было бы представить своих героев сообразно с идеалом его государства и еще труднее было бы вложить в уста этих героев речи, исполненные силы и государственной мудрости, потому что для первой цеди у пих не имеется живых образцов, которые они могли бы колировать, а для последней нет того всеувлевающего красноречия, которлм, по воззрению Платона, могут обладать только мужи государственные, состязающиеся в речах на публичной арене по животрепещущим государственным вопросам.
’) Слово софист не имеет еще здесь того значения, которое начали соединять с ним со времени Аристофана и которое мы привыкли с ним соединять. ІИлатоиъ отзывается здесь о софистах с большим уважением и подле многого хорошего иаходит в них лишь тот недостаток, что они, не принадлежа всецело — душею и телом ни одному государству, не способны но тому самому выработать высоких идеалов государственной доблести. Слово софист имеет у него более древнее и более благородное значение, именно обозначает того, которого профессия есть — мудрость (σοφία) и который, конечно, за деньги преподает и другим науку мыслить и говорить — философию и красноречие.
