между тѣмъ какъ состоящее изъ большихъ частицъ не въ состояніи задерживать состоящаго изъ меньшихъ, и что поэтому огонь, какъ состоящій изъ частицъ тончайшихъ, чѣмъ всѣ прочіе роды тѣлъ, способенъ прорываться сквозь воду, землю и воздухъ, какъ и чрезъ все, что только изъ иихъ состоитъ, такъ что ничто ие въ состояніи задержать его. Если теперь эту аксіому приложимъ къ брюшной полости, то выйдетъ, что пища и питье, поступающія въ нее, могутъ въ ней удерживаться, во воздухъ (вдыхаемый) и огонь удерживаться не могутъ, такъ какъ состоятъ изъ частицъ болѣе тонкихъ, чѣмъ тѣ, изъ которыхъ ея составъ (сложенъ). Этими-то именно (двумя элементами) и воспользовался Богъ для наполненія жилъ влагою (идущею) изъ брюшной полости,[1] именно соткалъ изъ воздуха и огня сѣть, наподобіе верши, имѣющую у отверстія два внутреннихъ рукава, изъ коихъ одинъ опять сдѣлалъ двойнымъ, и затѣмъ отъ этихъ рукавовъ протянулъ кругомъ чрезъ всю сѣть какбы нѣкіе канаты. При этомъ всю внутренность сѣти онъ составилъ изъ огня, а рукава и ихъ полости изъ субстанціи воздухообразной. Затѣмъ, взявши эту сѣть, слѣдующимъ образомъ обвилъ ею созданное имъ живое существо: отверстіе одного рукава онъ утвердилъ въ горлѣ, а такъ какъ онъ двойной, то одну часть его провелъ чрезъ дыхательную трубку внизъ въ легкія, а другую мимо духательной трубки-въ брюшную полость, другой же рукавъ тоже раздѣлилъ на двѣ части, которыя
- ↑ По всѣмъ соображеніямъ, здѣсь рѣчь идетъ о влагѣ млечной пасоки, которая, по Платону (Тимэй р. 79), будучи увлекаема токомъ дыхательнаго процесса, переходитъ прямо изъ брюшной полости въ вены, гдѣ она превращается въ кровь. Но и это, конечно, не совсѣмъ вѣрно, потому что, какъ извѣстно, для этой влаги есть особые такъ называемые млечные сосуды, которые расположены вдоль кишечной системы и которые наполняясь млечной пасокой по мѣрѣ того, какъ она здѣсь выработываетсд, несутъ ее къ легкимъ, гдѣ соб. ственно ѳна и превращается въ кровь, благодаря соприкосновенію съ воздухомъ, а човсе не въ венахъ непосредственно послѣ поступленія изъ брюшной полости, лакъ думалъ Платонъ.
между тем как состоящее из больших частиц не в состоянии задерживать состоящего из меньших, и что поэтому огонь, как состоящий из частиц тончайших, чем все прочие роды тел, способен прорываться сквозь воду, землю и воздух, как и чрез всё, что только из иих состоит, так что ничто ие в состоянии задержать его. Если теперь эту аксиому приложим к брюшной полости, то выйдет, что пища и питье, поступающие в нее, могут в ней удерживаться, во воздух (вдыхаемый) и огонь удерживаться не могут, так как состоят из частиц более тонких, чем те, из которых её состав (сложен). Этими-то именно (двумя элементами) и воспользовался Бог для наполнения жил влагою (идущею) из брюшной полости,[1] именно соткал из воздуха и огня сеть, наподобие верши, имеющую у отверстия два внутренних рукава, из коих один опять сделал двойным, и затем от этих рукавов протянул кругом чрез всю сеть какбы некие канаты. При этом всю внутренность сети он составил из огня, а рукава и их полости из субстанции воздухообразной. Затем, взявши эту сеть, следующим образом обвил ею созданное им живое существо: отверстие одного рукава он утвердил в горле, а так как он двойной, то одну часть его провел чрез дыхательную трубку вниз в легкие, а другую мимо духательной трубки-в брюшную полость, другой же рукав тоже разделил на две части, которые
- ↑ По всем соображениям, здесь речь идет о влаге млечной пасоки, которая, по Платону (Тимэй р. 79), будучи увлекаема током дыхательного процесса, переходит прямо из брюшной полости в вены, где она превращается в кровь. Но и это, конечно, не совсем верно, потому что, как известно, для этой влаги есть особые так называемые млечные сосуды, которые расположены вдоль кишечной системы и которые наполняясь млечной пасокой по мере того, как она здесь вырабатываетсд, несут ее к легким, где соб. ственно фна и превращается в кровь, благодаря соприкосновению с воздухом, а човсе не в венах непосредственно после поступления из брюшной полости, лак думал Платон.
