Страница:Тимей и Критий (Платон, Малеванский).pdf/13

Эта страница не была вычитана
8

и при томъ съ полною обстоятельностію излагать и развивать по частямъ матеріи и теоріи Тимэя, такъ что Тимэй для нихъ имѣлъ чуть ли ве тоже самое значеніе, какое нынѣ имѣетъ сжатый обзоръ науки, выдаваемый преподавателемъ своимъ слушателямъ съ цѣлію облегчить имъ припоминаніе и воспроизведеніе того, что обстоятельно было развиваемо и излагаемо въ цѣломъ рядѣ уроковъ. Такъ ли это было на самомъ дѣлѣ, или нѣтъ, но только Тимэй, повторяемъ, неудобопонятенъ для насъ во многихъ мѣстахъ прежде всего по чрезвычайной сжатости и краткости изложенія. Еслибы Платонъ изложилъ необъятное содержаніе Тимэя не на 76 тощенькихъ страницахъ, а по крайней мѣрѣ на 700-хъ, если бы для каждой трактаціи, теоріи удѣлилъ по нѣскольку главъ, тогда намъ гораздо легче было бы читать и понимать его, и намъ не дались бы, можетъ быть, развѣ какія нибудь не важныя, второстепенныя частности этихъ теорій. А такъ какъ этого нѣтъ, такъ какъ въ Тимэѣ нерѣдко очень сложныя теоріи выражаются въ двухъ — трехъ сжатыхъ Фразахъ, то читатель на всякомъ шагу подвергается опасности не понять, какъ слѣдуетъ, даже самой сущности, даже основаній этихъ теорій. Другая трудность — это своеобразность выраженія этихъ теорій, точнѣе говоря, — обозначеніе вещей и понятій совсѣмъ не тѣми названіями, терминами, которыми онѣ обозначаются въ наше время. Не говоря уже о математикѣ и естественныхъ наукахъ, которыя со временъ Платона — за двѣ слишкомъ тысячи лѣтъ такъ далеко ушли впередъ и вмѣстѣ съ тѣмъ выработали множество новыхъ, особыхъ терминовъ для точнаго обозначенія входящихъ въ кругъ каждой изъ нихъ понятій, вещей, — даже философія много ушла въ этомъ отношеніи впередъ отъ философіи классической, которая, при недостаткѣ особыхъ точныхъ терминовъ для разныхъ отвлеченныхъ понятій, обозначала ихъ такими словами и выраженіями, истинный смыслъ которыхъ съ трудомъ дается философу новаго времени. Ко всему этому присоединяются еще неисправности, погрѣшно


Тот же текст в современной орфографии

и при том с полною обстоятельностью излагать и развивать по частям материи и теории Тимэя, так что Тимэй для них имел чуть ли ве тоже самое значение, какое ныне имеет сжатый обзор науки, выдаваемый преподавателем своим слушателям с целью облегчить им припоминание и воспроизведение того, что обстоятельно было развиваемо и излагаемо в целом ряде уроков. Так ли это было на самом деле, или нет, но только Тимэй, повторяем, неудобопонятен для нас во многих местах прежде всего по чрезвычайной сжатости и краткости изложения. Если бы Платон изложил необъятное содержание Тимэя не на 76 тощеньких страницах, а по крайней мере на 700-х, если бы для каждой трактации, теории уделил по нескольку глав, тогда нам гораздо легче было бы читать и понимать его, и нам не дались бы, может быть, разве какие нибудь не важные, второстепенные частности этих теорий. А так как этого нет, так как в Тимэе нередко очень сложные теории выражаются в двух — трех сжатых Фразах, то читатель на всяком шагу подвергается опасности не понять, как следует, даже самой сущности, даже оснований этих теорий. Другая трудность — это своеобразность выражения этих теорий, точнее говоря, — обозначение вещей и понятий совсем не теми названиями, терминами, которыми они обозначаются в наше время. Не говоря уже о математике и естественных науках, которые со времен Платона — за две слишком тысячи лет так далеко ушли вперед и вместе с тем выработали множество новых, особых терминов для точного обозначения входящих в круг каждой из них понятий, вещей, — даже философия много ушла в этом отношении вперед от философии классической, которая, при недостатке особых точных терминов для разных отвлеченных понятий, обозначала их такими словами и выражениями, истинный смысл которых с трудом дается философу нового времени. Ко всему этому присоединяются еще неисправности, погрешно