щее одни и Тѣже состоянія во всѣхъ частяхъ своихъ благодаря сродству ихъ между собою, само ли съ чѣмъ вибудь внѣшвимъ соприкасается, или какой либо внѣшній иредметъ съ нимъ соприкасается, то распространяетъ движенія отъ этихъ (соприкосновеній) по всему тѣлу до самой души и доставляетъ намъ то чувство, о которомъ мы говоримъ, что посредствомъ его видимъ. Когда же сродный (внѣшній) свѣтъ удаляется въ область ночи, тогда это тѣло какъ будто отрѣзывается, потому что внутренній свѣтъ, исходя (наружу) и встрѣчая только неподобное себѣ (вещество), самъ теряетъ свое (свѣтящее) свойство п угасаетъ, не будучи въ состояніи слиться съ окружающимъ воздухомъ, такъ какъ сей послѣдній огня уже не содержитъ въ себѣ. Тогда-то глазъ перестаетъ быть органомъ, посредствомъ котораго мы видимъ, и вдобавокъ къ тому становится даже причиною, обусловливающею наступленіе сна. Ибо, въ самомъ дѣлѣ, что касается той защиты, которую боги устроили для зрѣнія въ существѣ рѣсницъ,то закрывая ихъ, мы вѣдь вмѣстѣ съ тѣмъ запираемъ вовнутрь силу (зрительнаго) огня, которая тогда разсѣеваетъ и успокоиваетъ внутреннія движенія, когда же ѳти послѣднія улегаются, тогда само собою наступаетъ покой. Когда этотъ покой глубокъ, тогда охватываетъ такой совъ, въ которомъ если и бываютъ сновидѣнія, то самыя незначительныя; но если остались (внутри) какія либо сильныя возбужденія, то смотря по тому, какого они свойства и въ какихъ мѣстахъ остались, они производятъ внутри такого же свойства и въ такомъ же количествѣ отиечатлѣн-вые образы какъ внутреннихъ такъ и внѣшнихъ предметовъ, — образы, которые и по пробужденіи живо припоминаются. Потомъ, что касается происхожденія образовъ въ зеркалахъ и во всемъ, что даетъ отраженія, будучи полированнымъ, то и тутъ не трудно усмотрѣть, (въ чемъ суть дѣла), потому что когда огонь внутренній и огонь внѣшній входятъ въ общеніе другъ съ другомъ и встрѣчаясь на полированной поверхности, всякій разъ переливаются другъ въ друга и образуютъ изъ себя одинъ огонь, тогда необхо
щее одни и Теже состояния во всех частях своих благодаря сродству их между собою, само ли с чем вибудь внешвим соприкасается, или какой либо внешний иредмет с ним соприкасается, то распространяет движения от этих (соприкосновений) по всему телу до самой души и доставляет нам то чувство, о котором мы говорим, что посредством его видим. Когда же сродный (внешний) свет удаляется в область ночи, тогда это тело как будто отрезывается, потому что внутренний свет, исходя (наружу) и встречая только неподобное себе (вещество), сам теряет свое (светящее) свойство п угасает, не будучи в состоянии слиться с окружающим воздухом, так как сей последний огня уже не содержит в себе. Тогда-то глаз перестает быть органом, посредством которого мы видим, и вдобавок к тому становится даже причиною, обусловливающею наступление сна. Ибо, в самом деле, что касается той защиты, которую боги устроили для зрения в существе ресниц,то закрывая их, мы ведь вместе с тем запираем вовнутрь силу (зрительного) огня, которая тогда рассеевает и успокаивает внутренние движения, когда же фти последние улегаются, тогда само собою наступает покой. Когда этот покой глубок, тогда охватывает такой сов, в котором если и бывают сновидения, то самые незначительные; но если остались (внутри) какие либо сильные возбуждения, то смотря по тому, какого они свойства и в каких местах остались, они производят внутри такого же свойства и в таком же количестве отиечатлен-вые образы как внутренних так и внешних предметов, — образы, которые и по пробуждении живо припоминаются. Потом, что касается происхождения образов в зеркалах и во всём, что дает отражения, будучи полированным, то и тут не трудно усмотреть, (в чём суть дела), потому что когда огонь внутренний и огонь внешний входят в общение друг с другом и встречаясь на полированной поверхности, всякий раз переливаются друг в друга и образуют из себя один огонь, тогда необхо
