"А когда этотъ хі)р — "косматый", какъ его, съ похвалою (!), иногда и называетъ всемудрый поэтъ, когда этотъ х>)рос — загрязненъ и нечистъ, или когда онъ слишкомъ мягокъ или слишкомъ твердъ, то мягкій даетъ возможность легко "изучать", но изученное легко и забывается, а твердый производитъ обратное. У кого воскъ неровный, съ примѣсью твердыхъ веществъ, полонъ земли и сору, у того отображенія неясны. Неясными должны быть отображенія и въ твердомъ воскѣ, такъ какъ они не вдавливаются глубоко. Неясны они и въ слишкомъ мягкомъ, такъ какъ сразу сливаются и теряютъ раздѣльность. А если ко всему этому отображенія тѣснятся одно около другого, — вслѣдствіе того, что имъ негдѣ размѣститься, — если у кого душонка маленькая, то они еще болѣе неясны, чѣмъ прежде. И такіе люди рѣшаютъ ложно. Что бы они ни видѣли, слышали или сами мыслили, взаимодѣйствіе между отображеніемъ и отображаемымъ должно быть медленное, невпопадъ, и они тогда и не "досмотрятъ", и не "дослышатъ", и не "домыслятъ", а потому и называются заблуждающимися на счетъ "существующаго" и невѣжественными".
— Трудно, Сократъ, обсудить дѣло правильнѣе, чѣмъ ты обсудилъ.
"Итакъ, говорить ли намъ, что есть ложныя рѣшенія?"
— Конечно.
"И правильныя?((
— И правильныя.
"И нечего, по нашему, больше колебаться на счетъ существованія правильныхъ и ложныхъ рѣшеній?"
— Нечего.
"Страшно, право, Ѳеэтитъ, и непріятно для мужа говорить такъ только, лишь бы говорить".
— Что такое? — Зачѣмъ эти слова?
"Безпокоитъ меня моя непроницательность и мое неумѣнье разсуждать. Или какъ это, въ самомъ дѣлѣ, еще назвать, [1]
- ↑ И Омировскій эпитетъ Хааюѵ (^косматое, зеііісеі сердце=хт]р; Омиръ имѣетъ въ виду мужественное сердце) даетъ Сократу матеріалъ для остроты.
"А когда этот хи)р — "косматый", как его, с похвалою (!), иногда и называет всемудрый поэт, когда этот х>)рос — загрязнен и нечист, или когда он слишком мягок или слишком тверд, то мягкий дает возможность легко "изучать", но изученное легко и забывается, а твердый производит обратное. У кого воск неровный, с примесью твердых веществ, полон земли и сору, у того отображения неясны. Неясными должны быть отображения и в твердом воске, так как они не вдавливаются глубоко. Неясны они и в слишком мягком, так как сразу сливаются и теряют раздельность. А если ко всему этому отображения теснятся одно около другого, — вследствие того, что им негде разместиться, — если у кого душонка маленькая, то они еще более неясны, чем прежде. И такие люди решают ложно. Что бы они ни видели, слышали или сами мыслили, взаимодействие между отображением и отображаемым должно быть медленное, невпопад, и они тогда и не "досмотрят", и не "дослышат", и не "домыслят", а потому и называются заблуждающимися на счет "существующего" и невежественными".
— Трудно, Сократ, обсудить дело правильнее, чем ты обсудил.
"Итак, говорить ли нам, что есть ложные решения?"
— Конечно.
"И правильные?((
— И правильные.
"И нечего, по нашему, больше колебаться на счет существования правильных и ложных решений?"
— Нечего.
"Страшно, право, Феэтит, и неприятно для мужа говорить так только, лишь бы говорить".
— Что такое? — Зачем эти слова?
"Беспокоит меня моя непроницательность и мое неуменье рассуждать. Или как это, в самом деле, еще назвать, [1]
- ↑ И Омировский эпитет Хааюи (^косматое, зеиіисеи сердце=хт]р; Омир имеет в виду мужественное сердце) дает Сократу материал для остроты.
