думаю. Когда ты говоришь: "сапожное мастерство", вѣдь ты хочешь оказать: "знаніе выдѣлывать обувь?"
— Да.
"А когда говоришь: "плотницкое мастерство“, ты хочешь сказать: "знаніе изготовлять деревянныя издѣлія“?"
— Да.
"Такимъ образомъ, ты въ томъ и другомъ случаѣ указываешь на знаніе чего-нибудь?"
— Да.
"Но дѣло не въ томъ, чего оно — знаніе, и не въ томъ, сколько знаній. Не перечисленія знаній я требовалъ: я хотѣлъ узнать, что такое знаніе само по себѣ. Или я не дѣло говорю?"
— Совершенно вѣрно.
"Ты обсуди и слѣдующее. Если насъ спросятъ о какой-нибудь болѣе простой и обыкновенной вещи, напримѣръ, о глинѣ, что́ она такое, и мы отвѣтимъ, что есть глина для выдѣлыванія горшковъ, кафлей, кирпичей, — не смѣшны ли будемъ?"
— Да, вѣроятно.
"Смѣшно будетъ полагать, что мы удовлетворили спрашивающаго, просто повторивши слово "глина“, — указали ли мы при этомъ повтореніи на кукольниковъ или на Кафельниковъ, — это ужъ все равно. Или ты думаешь, что какое-нибудь слово можетъ быть понятно, если мы не знаемъ самого предмета, который оно обозначаетъ?"[1]
— Конечно, нѣтъ.
"Такимъ образомъ и выраженія "знаніе выдѣлыванія обуви“ никто не пойметъ[2] до тѣхъ поръ, пока не будетъ понимать, что такое знаніе?"
- ↑ Сократъ спрашиваетъ, будетъ ли понятно слово "глина", если мы не будемъ знать, что такое сама глина, и будетъ ли понятно смво "знаніе", если мы не понимаемъ, что такое само знаніе.
- ↑ Т. е. не пойметъ и того сложнаго выраженія, въ которое вошло "непонятое" слово "знаніе, "
думаю. Когда ты говоришь: "сапожное мастерство", ведь ты хочешь оказать: "знание выделывать обувь?"
— Да.
"А когда говоришь: "плотницкое мастерство“, ты хочешь сказать: "знание изготовлять деревянные изделия“?"
— Да.
"Таким образом, ты в том и другом случае указываешь на знание чего-нибудь?"
— Да.
"Но дело не в том, чего оно — знание, и не в том, сколько знаний. Не перечисления знаний я требовал: я хотел узнать, что такое знание само по себе. Или я не дело говорю?"
— Совершенно верно.
"Ты обсуди и следующее. Если нас спросят о какой-нибудь более простой и обыкновенной вещи, например, о глине, что́ она такое, и мы ответим, что есть глина для выделывания горшков, кафлей, кирпичей, — не смешны ли будем?"
— Да, вероятно.
"Смешно будет полагать, что мы удовлетворили спрашивающего, просто повторивши слово "глина“, — указали ли мы при этом повторении на кукольников или на Кафельников, — это уж всё равно. Или ты думаешь, что какое-нибудь слово может быть понятно, если мы не знаем самого предмета, который оно обозначает?"[1]
— Конечно, нет.
"Таким образом и выражения "знание выделывания обуви" никто не поймет[2] до тех пор, пока не будет понимать, что такое знание?"
