"Такъ и на счетъ телѣги скажутъ, что наше "рѣшеніе* о ней правильно, но только лишь при умѣніи указать въ ней сто составныхъ частей и обставить этимъ указаніемъ свое рѣшеніе можно насъ считать вполнѣ раскрывшими свое "правильное" рѣшеніе и, вмѣстѣ съ тѣмъ, уже не просто "рѣшающими", а дѣйствительно "знающими" телѣгу, такъ какъ въ этомъ случаѣ цѣлое нами доведено до элементовъ".
— И ты съ этимъ согласенъ, Сократъ?
"Ты лучше скажи, согласенъ ли ты съ этимъ, и признаешь ли ты, что "раскрытіе" заключается въ умѣньи разбирать вещи по элементамъ, въ то время какъ разборъ ихъ по слогамъ или болѣе крупнымъ единицамъ есть отсутствіе "раскрытія". — Вотъ на что ты мнѣ отвѣть, чтобы можно бі. ло продолжать изслѣдованіе"
— Да, я съ этимъ согласенъ.
"А если я одно что-нибудь присуждаю разъ одному, а другой разъ другому, или если я одному чему-нибудь разъ присуждаю одно, а другой разъ — другое, то ты меня тоже признаешь знающимъ"?
— Нѣтъ.
"Въ такомъ случаѣ, не помнишь ли, что съ тобою и другими въ самомъ, началѣ, когда вы учились грамотѣ, именно такъ и случалось"?
— Ты имѣешь въ виду, что въ одному и тому же слогу мы разъ относили одну букву, а другой разъ другую, или что одну и ту же букву разъ мы относили къ тому слогу, къ которому ее слѣдовало отнести, а другой разъ — и въ слогу, къ ней никакого отношенія не имѣющему?
"Именно это я имѣю въ виду".
— Да, это случалось, и такіе изъ насъ, конечно, считались "незнающими".
"Итакъ, что же? Если бы писавшій въ то время слово Ѳеэтитъ думалъ, что его нужно писать черезъ Ѳ и е, и такъ и написалъ бы, а принимаясь писать слово Ѳеодоръ, думалъ, что его нужно писать черезъ Ф и е, и такъ и написалъ бы, то сказали ли бы мы о такомъ ученикѣ, что онъ "знаетъ" первый слогъ нашихъ именъ?"
"Так и на счет телеги скажут, что наше "решение* о ней правильно, но только лишь при умении указать в ней сто составных частей и обставить этим указанием свое решение можно нас считать вполне раскрывшими свое "правильное" решение и, вместе с тем, уже не просто "решающими", а действительно "знающими" телегу, так как в этом случае целое нами доведено до элементов".
— И ты с этим согласен, Сократ?
"Ты лучше скажи, согласен ли ты с этим, и признаешь ли ты, что "раскрытие" заключается в умении разбирать вещи по элементам, в то время как разбор их по слогам или более крупным единицам есть отсутствие "раскрытия". — Вот на что ты мне ответь, чтобы можно би. ло продолжать исследование"
— Да, я с этим согласен.
"А если я одно что-нибудь присуждаю раз одному, а другой раз другому, или если я одному чему-нибудь раз присуждаю одно, а другой раз — другое, то ты меня тоже признаешь знающим"?
— Нет.
"В таком случае, не помнишь ли, что с тобою и другими в самом, начале, когда вы учились грамоте, именно так и случалось"?
— Ты имеешь в виду, что в одному и тому же слогу мы раз относили одну букву, а другой раз другую, или что одну и ту же букву раз мы относили к тому слогу, к которому ее следовало отнести, а другой раз — и в слогу, к ней никакого отношения не имеющему?
"Именно это я имею в виду".
— Да, это случалось, и такие из нас, конечно, считались "незнающими".
"Итак, что же? Если бы писавший в то время слово Феэтит думал, что его нужно писать через Ф и е, и так и написал бы, а принимаясь писать слово Феодор, думал, что его нужно писать через Ф и е, и так и написал бы, то сказали ли бы мы о таком ученике, что он "знает" первый слог наших имен?"
