какъ на вопросъ: любитъ ли онъ народъ? Сказать, что онъ знаетъ народъ, было бы для него то же самое, что сказать, что онъ знаетъ людей. Онъ постоянно наблюдалъ и узнавалъ всякаго рода людей, и въ томъ числѣ людей-мужиковъ, которыхъ онъ считалъ хорошими и интересными людьми, и безпрестанно замѣчалъ въ нихъ новыя черты, измѣнялъ о нихъ прежнія сужденія и составлялъ новыя. Сергѣй Ивановичъ напротивъ. Точно такъ же, какь онъ любилъ и хвалилъ деревенскую жизнь въ противоположность той, которой онъ не любилъ, точно также и народъ любилъ онъ въ противоположность тому классу людей, котораго онъ не любилъ, и точно также онъ зналъ народъ, какъ что-то противоположное вообще людямъ. Въ его методическомъ умѣ ясно сложились опредѣленныя формы народной жизни, выведенныя отчасти изъ самой народной жизни, но преимущественно изъ противоположенія. Онъ никогда не измѣнялъ своего мнѣнія о народѣ и сочувственнаго къ нему отношенія.
Въ случившихся между братьями разногласіяхъ при сужденіи о народѣ, Сергѣй Ивановичъ всегда побѣждалъ брата, именно тѣмъ, что у Сергѣя Ивановича были опредѣленныя понятія о народѣ, его характерѣ, свойствахъ и вкусахъ; у Константина же Левина никакого опредѣленнаго и неизмѣннаго понятія не было, такъ-что въ этихъ спорахъ Константинъ былъ уличаемъ въ противорѣчіи самому себѣ.
Для Сергѣя Ивановича меньшой братъ его былъ славный малый, съ серцемъ поставленнымъ хорошо (какъ онъ выражался по-французски), но съ умомъ хотя и довольно быстрымъ, однако подчиненнымъ впечатлѣніямъ минуты и потому исполненнымъ противорѣчій. Со снисходительностью старшаго брата, онъ иногда объяснялъ ему значеніе вещей; но не могъ находить удовольствія спорить съ нимъ, потому-что слишкомъ легко разбивалъ его.
