въ числѣ образъ, — то, что назвали мы временемъ. Вѣдь и дни и ночи, и мѣсяцы и годы, которыхъ до появленія неба E. не было, — тогда, вмѣстѣ съ установленіемъ неба, подготовилъ онъ и ихъ рожденіе. Все это части времени, а что мы называемъ было и будетъ, — только рожденные его виды, которые мы, безъ сознанія, неправильно переносимъ на вѣчную сущность. Мы вѣдь говоримъ: она была, есть и будетъ; 38. но по истинѣ идетъ къ ней только есть; а было и будетъ прилично прилагаются собственно къ рожденію, идущему во времени, такъ какъ это — движенія; всегда неподвижно тожественному не свойственно являться во времени ни старѣе ни моложе, ни быть происшедшимъ нѣкогда, ни произойти теперь, ни получить происхожденіе въ будущемъ, — не свойственно вообще то, что̀ рожденіе придало предметамъ, движущимся въ области чувства; это все виды (лишь) подражающаго вѣчности и вращающагося по законамъ числа времени. Да кромѣ того и такія выраженія, какъ B. явившееся есть явившееся, происходящее есть происходящее, имѣющее быть есть имѣющее быть, не сущее есть не сущее, — все это говорится далеко не точно. Но входить относительно ихъ въ подробныя объясненія теперь было бы, пожалуй, неблаговременно.
И такъ, время произошло съ небомъ, чтобы, вмѣстѣ родившись, вмѣстѣ имъ и разрушиться, если ужъ наступитъ когда ихъ разрушеніе, — и произошло по образцу природы вѣчной, такъ чтобы уподобиться ему сколько возможно болѣе. Вѣдь образецъ-то — это существующее во всю вѣчность; а его образъ — это непрестанно, въ предѣлахъ всего времени, бывшее, сущее и имѣющее быть. Въ силу этой-то C. мысли и такого намѣренія Божія на счетъ рожденія времени, чтобы дать ему начало, явились солнце, луна и пять прочихъ свѣтилъ, носящихъ имя планетъ[1], которыя опредѣ-
- ↑ Пять планетъ, извѣстныя во времена Платона, были: Венера (ἑωσφόρος), Меркурій (στίλβων), Марсъ (πυρόεις), Юпитеръ (φαέθων) и Сатурнъ (φαίνων).
в числе образ, — то, что назвали мы временем. Ведь и дни и ночи, и месяцы и годы, которых до появления неба E. не было, — тогда, вместе с установлением неба, подготовил он и их рождение. Всё это части времени, а что мы называем было и будет, — только рожденные его виды, которые мы, без сознания, неправильно переносим на вечную сущность. Мы ведь говорим: она была, есть и будет; 38. но поистине идет к ней только есть; а было и будет прилично прилагаются собственно к рождению, идущему во времени, так как это — движения; всегда неподвижно тожественному не свойственно являться во времени ни старее ни моложе, ни быть происшедшим некогда, ни произойти теперь, ни получить происхождение в будущем, — не свойственно вообще то, что̀ рождение придало предметам, движущимся в области чувства; это всё виды (лишь) подражающего вечности и вращающегося по законам числа времени. Да кроме того и такие выражения, как B. явившееся есть явившееся, происходящее есть происходящее, имеющее быть есть имеющее быть, не сущее есть не сущее, — всё это говорится далеко не точно. Но входить относительно их в подробные объяснения теперь было бы, пожалуй, неблаговременно.
Итак, время произошло с небом, чтобы, вместе родившись, вместе им и разрушиться, если уж наступит когда их разрушение, — и произошло по образцу природы вечной, так чтобы уподобиться ему сколько возможно более. Ведь образец-то — это существующее во всю вечность; а его образ — это непрестанно, в пределах всего времени, бывшее, сущее и имеющее быть. В силу этой-то C. мысли и такого намерения Божия насчет рождения времени, чтобы дать ему начало, явились солнце, луна и пять прочих светил, носящих имя планет[1], которые опреде-
——————
- ↑ Пять планет, известные во времена Платона, были: Венера (ἑωσφόρος), Меркурий (στίλβων), Марс (πυρόεις), Юпитер (φαέθων) и Сатурн (φαίνων).
