E.Теперь, Сократъ, ты слышалъ, въ краткомъ очеркѣ, что̀, по преданію отъ Солона, передавалъ старикъ Критіасъ. Вчера, когда говорилъ ты о государствѣ и о тѣхъ мужахъ, которыхъ изображалъ, я, припоминая разсказанное мною сейчасъ, удивлялся при мысли, какъ это ты въ преслѣдованіи своей цѣли, по какому-то чудесному случаю, сошелся во многомъ съ Солономъ, изъ того, о чемъ тотъ говорилъ. Но я не хотѣлъ разсказать все это тотчасъ же, 26. потому что, по давности времени, недостаточно хорошо помнилъ: и рѣшилъ про себя, что прежде надо мнѣ все возстановить надлежащимъ образомъ въ своей памяти, да тогда и сказывать. Оттого-то такъ скоро и согласился я на твое вчерашнее предложеніе: я думалъ, мы будемъ имѣть полную возможность сдѣлать то, что составляетъ главную трудность во всѣхъ подобныхъ задачахъ, это — положить въ основаніе (бесѣды) нѣкоторое изслѣдованіе, отвѣчающее нашимъ цѣлямъ. Поэтому тоже вчера, — какъ сообщилъ B. Ермократъ, — уходя отсюда, я тотчасъ передалъ этимъ, что припоминалъ; по возвращеніи же домой, въ продолженіи ночи, обдумывалъ и почти все возстановилъ. Въ самомъ дѣлѣ, свѣдѣнія, пріобрѣтенныя въ дѣтствѣ, имѣютъ, по пословицѣ, какую-то чудную силу: вѣдь не знаю, могъ ли бы я овладѣть снова въ памяти всѣмъ тѣмъ, что слышалъ вчера; другое дѣло — все выслушанное мною встарину: я очень удивился бы, если бы что нибудь изъ того ускользнуло отъ меня. Тогда было это прослушано съ большимъ удоволь-
Ammian. Marcell. XVII, et al.). Нельзя во всякомъ случаѣ не согласиться, что всѣ подробности этого описанія, все, что разсказываетъ Платонъ о положеніи и пространствѣ страны, о ея величіи, могуществѣ и богатствѣ, удивительно близко могло бы подходить къ Америкѣ. Такъ что если не предполагать для этихъ фактовъ какихъ нибудь историческихъ источниковъ, мы должны были бы допустить въ Платонѣ даръ какой-то невѣроятной прозорливости. Впрочемъ мы не будемъ защищать той части сказанія, которая повѣствуетъ о высокихъ доблестяхъ древнихъ аѳинянъ: вся эта часть представляетъ или чистый вымыселъ, или, можетъ быть, и преданіе, дѣйствительно существовавшее, но здѣсь совершенно переработанное, ради спеціальныхъ цѣлей сочиненія.
E.Теперь, Сократ, ты слышал, в кратком очерке, что̀, по преданию от Солона, передавал старик Критиас. Вчера, когда говорил ты о государстве и о тех мужах, которых изображал, я, припоминая рассказанное мною сейчас, удивлялся при мысли, как это ты в преследовании своей цели, по какому-то чудесному случаю, сошелся во многом с Солоном, из того, о чём тот говорил. Но я не хотел рассказать всё это тотчас же, 26. потому что, по давности времени, недостаточно хорошо помнил: и решил про себя, что прежде надо мне всё восстановить надлежащим образом в своей памяти, да тогда и сказывать. Оттого-то так скоро и согласился я на твое вчерашнее предложение: я думал, мы будем иметь полную возможность сделать то, что составляет главную трудность во всех подобных задачах, это — положить в основание (беседы) некоторое исследование, отвечающее нашим целям. Поэтому тоже вчера, — как сообщил B. Ермократ, — уходя отсюда, я тотчас передал этим, что припоминал; по возвращении же домой, в продолжении ночи, обдумывал и почти всё восстановил. В самом деле, сведения, приобретенные в детстве, имеют, по пословице, какую-то чудную силу: ведь не знаю, мог ли бы я овладеть снова в памяти всем тем, что слышал вчера; другое дело — всё выслушанное мною в старину: я очень удивился бы, если бы что-нибудь из того ускользнуло от меня. Тогда было это прослушано с большим удоволь-
——————
Ammian. Marcell. XVII, et al.). Нельзя во всяком случае не согласиться, что все подробности этого описания, всё, что рассказывает Платон о положении и пространстве страны, о её величии, могуществе и богатстве, удивительно близко могло бы подходить к Америке. Так что если не предполагать для этих фактов каких-нибудь исторических источников, мы должны были бы допустить в Платоне дар какой-то невероятной прозорливости. Впрочем мы не будем защищать той части сказания, которая повествует о высоких доблестях древних афинян: вся эта часть представляет или чистый вымысел, или, может быть, и предание, действительно существовавшее, но здесь совершенно переработанное, ради специальных целей сочинения.
