Страница:Сочинения Платона (Платон, Карпов). Том 6, 1879.pdf/373

Эта страница была вычитана
368
ТИМЕЙ.

достигаетъ этого тѣмъ, что послѣдній возводитъ на степень верховнаго божества, а первую придаетъ міру, какъ животному, связывая такимъ образомъ ученіе Анаксагора и пиѳагорейцевъ. Затѣмъ, мы находимъ, что міровой душѣ у Платона приписывается такое же почти образованіе, какъ человѣческой душѣ — у пиѳагорейцевъ. Она слагается у него именно изъ началъ чувственнаго и божественнаго, — и очень понятно, почему. Философъ, съ одной стороны, не могъ не дать міровой душѣ такого состава, чтобы она, по самой своей природѣ, стояла ниже божественнаго существа. Съ другой, чтобы управлять міровымъ тѣломъ, ей необходимо было войти съ нимъ въ соединеніе, а это возможно было только при условіи, чтобы она была подобна ему какою либо своею частью. Далѣе, ученіе пиѳагорейское нѣсколько уясняетъ намъ характеръ той матеріи, изъ которой, по Платону, образована міровая душа. Пиѳагорейцы почитали матерію души воздухомъ или подобнымъ воздуху тѣломъ. Въ этомъ представленіи мы видимъ подтвержденіе тому, что высказано нами выше по поводу ученія Платона о матеріи тѣлъ. Матерію его не слѣдуетъ понимать въ видѣ грубой конкретной массы какого нибудь земнаго вещества; мы должны представлять ее лишь какъ нѣкоторый мыслимый субстратъ вещественности, вовсе на нее не похожій и однакожъ заключающій въ себѣ всѣ ея задатки. Объясняется также и то, какимъ образомъ души, получающія, по Платону, составную природу, являются у него, не смотря на то, простыми и не разрѣшимыми, что̀ на первый взглядъ кажется явнымъ противорѣчіемъ. Дѣло въ томъ, что душамъ приписываетъ онъ безсмертіе не абсолютное, а относительное, существованіе, получившее начало вмѣстѣ съ временемъ и зависящее отъ высочайшаго божества, — какъ это видно изъ самаго разсказа о ихъ твореніи. Все, — читаемъ мы въ Тимеѣ, — что получило жизнь отъ самого высочайшаго Бога, выше и лучше того, что сотворено, по его порученію, нисшими богами, — солнцемъ, луною и прочими свѣтилами;

Тот же текст в современной орфографии

достигает этого тем, что последний возводит на степень верховного божества, а первую придает миру, как животному, связывая таким образом учение Анаксагора и пифагорейцев. Затем, мы находим, что мировой душе у Платона приписывается такое же почти образование, как человеческой душе — у пифагорейцев. Она слагается у него именно из начал чувственного и божественного, — и очень понятно, почему. Философ, с одной стороны, не мог не дать мировой душе такого состава, чтобы она, по самой своей природе, стояла ниже божественного существа. С другой, чтобы управлять мировым телом, ей необходимо было войти с ним в соединение, а это возможно было только при условии, чтобы она была подобна ему какою-либо своею частью. Далее, учение пифагорейское несколько уясняет нам характер той материи, из которой, по Платону, образована мировая душа. Пифагорейцы почитали материю души воздухом или подобным воздуху телом. В этом представлении мы видим подтверждение тому, что высказано нами выше по поводу учения Платона о материи тел. Материю его не следует понимать в виде грубой конкретной массы какого-нибудь земного вещества; мы должны представлять ее лишь как некоторый мыслимый субстрат вещественности, вовсе на нее не похожий и однакож заключающий в себе все её задатки. Объясняется также и то, каким образом души, получающие, по Платону, составную природу, являются у него, не смотря на то, простыми и не разрешимыми, что̀ на первый взгляд кажется явным противоречием. Дело в том, что душам приписывает он бессмертие не абсолютное, а относительное, существование, получившее начало вместе с временем и зависящее от высочайшего божества, — как это видно из самого рассказа об их творении. Всё, — читаем мы в Тимее, — что получило жизнь от самого высочайшего Бога, выше и лучше того, что сотворено, по его поручению, нисшими богами, — солнцем, луною и прочими светилами;