ихъ ученію, было одно и то же. Ихъ ученію во многомъ слѣдовалъ и Платонъ: онъ отвергъ у этого элейскаго сущаго только его единство, и приписалъ сущему безчисленное множество видовъ и формъ, соотвѣтствующихъ множеству и разнообразію подлежащихъ человѣческому уму понятій; но удержался строго при мысли, что въ тѣхъ понятіяхъ заключается истинная и постоянная сущность. Послѣ этого, намъ не покажется страннымъ, что Тимей представляетъ Творца созидающимъ универсъ по образцу другаго совершеннѣйшаго міра, что міръ мыслимый называетъ ζῶον ἀΐδιον, что, наконецъ, и идеи принимаетъ за нѣкоторое начало міра, отличное отъ самого божества и отдѣльное отъ него.
Третье начало рожденныхъ вещей есть матерія. Ее Платонъ представляетъ уже готовою при началѣ мірозданія. Однѣхъ идей для произведенія вещей было недостаточно: кромѣ нихъ, необходима была еще нѣкоторая συναίτιον, чтобы идеи могли получить выраженіе и вещественный образъ. И вотъ Платонъ предполагаетъ нѣкоторую матерію, чуждую всякой формы и не ограниченную никакими признаками. Она представляетъ собою какой-то идеальный субстратъ тѣлъ, не имѣющій грубой ихъ конкретности, но заключающій въ себѣ, не смотря на то, ея источникъ и начало. Какъ идей не могло быть безъ божественнаго ума; такъ точно въ божественномъ умѣ надо искать и начало матеріи. Но существуетъ на этотъ счетъ еще другое мнѣніе, находившее всегда много сторонниковъ, которое мы не можемъ поэтому оставить безъ возраженія. Говорятъ, что, по Платону, Богъ находитъ безконечную матерію еще до начала міра и только пользуется ею, чтобы создать этотъ универсъ вещей: отсюда будто бы слѣдуетъ, что философъ допускалъ матерію не только вѣчную, но и совѣчную Богу (см. Brucker, Hist. philosoph. t. I, p. 678 sqq.). Эту мысль, на нашъ взглядъ, рѣшительно нельзя согласить съ ученіемъ Платона. Допустивъ существованіе безконечной матеріи еще до происхожденія міра, — если только понятіе существованія во-
их учению, было одно и то же. Их учению во многом следовал и Платон: он отверг у этого элейского сущего только его единство, и приписал сущему бесчисленное множество видов и форм, соответствующих множеству и разнообразию подлежащих человеческому уму понятий; но удержался строго при мысли, что в тех понятиях заключается истинная и постоянная сущность. После этого, нам не покажется странным, что Тимей представляет Творца созидающим универс по образцу другого совершеннейшего мира, что мир мыслимый называет ζῶον ἀΐδιον, что, наконец, и идеи принимает за некоторое начало мира, отличное от самого божества и отдельное от него.
Третье начало рожденных вещей есть материя. Ее Платон представляет уже готовою при начале мироздания. Одних идей для произведения вещей было недостаточно: кроме них, необходима была еще некоторая συναίτιον, чтобы идеи могли получить выражение и вещественный образ. И вот Платон предполагает некоторую материю, чуждую всякой формы и не ограниченную никакими признаками. Она представляет собою какой-то идеальный субстрат тел, не имеющий грубой их конкретности, но заключающий в себе, не смотря на то, её источник и начало. Как идей не могло быть без божественного ума; так точно в божественном уме надо искать и начало материи. Но существует на этот счет еще другое мнение, находившее всегда много сторонников, которое мы не можем поэтому оставить без возражения. Говорят, что, по Платону, Бог находит бесконечную материю еще до начала мира и только пользуется ею, чтобы создать этот универс вещей: отсюда будто бы следует, что философ допускал материю не только вечную, но и совечную Богу (см. Brucker, Hist. philosoph. t. I, p. 678 sqq.). Эту мысль, на наш взгляд, решительно нельзя согласить с учением Платона. Допустив существование бесконечной материи еще до происхождения мира, — если только понятие существования во-
