Страница:Сочинения Платона (Платон, Карпов). Том 6, 1879.pdf/286

Эта страница была вычитана

281

ПАРМЕНИДЪ.

жеству, не безпредѣльно, если оно бываетъ причастно и сущности? — Конечно, безпредѣльно. — Но какъ скоро все число причастно сущности, то и каждая часть числа не будетъ ли B. причастна ея? — Да. — Стало-быть, сущность раздѣлилась по всему множеству вещей, и не отступаетъ ни отъ одной существенности, — какъ наименьшей, такъ и наибольшей? Или объ этомъ нелѣпо и спрашивать? ибо ка̀къ сущность-то могла бы отступать отъ существенностей? — Никакъ. — Слѣдовательно, она раздроблена до послѣдней возможности — по наименьшему и наибольшему, и по всячески существующему, разчленена какъ ничто иное, и частей сущности — безъ конца. — Такъ. C. — Стало быть, части ея многочисленны. — Конечно, многочисленны. — Такъ что же? есть ли какая изъ нихъ, которая хотя и есть часть сущности, однако не часть^[1]? — Да какъ же это могло бы быть? — Но если она есть, то необходимо ей, думаю, пока есть, всегда быть чѣмъ либо однимъ, и не быть однимъ невозможно. — Необходимо. — Стало быть, всякой отдѣльной части сущности присуще одно, не оставляющее ни меньшей, ни большей части, и никакой иной. — Такъ. D. — Будучи же повсюду однимъ, не есть ли оно вмѣстѣ цѣлое? Сообрази это. — Соображаю, и вижу, что это невозможно. — Стало быть, оно разчленено, если не есть цѣлое; ибо присоединяться ко всѣмъ вмѣстѣ частямъ сущности будетъ возможно, вѣроятно, не иначе, какъ разчленившись. — Да. — А разчленившемуся-то крайне необходимо быть столькимъ, сколько частей. — Необходимо. — Слѣдовательно, мы неправду недавно говорили, полагая, будто бы сущность раздѣлена на весьма многія части; вѣдь она въ своемъ дѣленіи, по числу

↑ Доказавъ, что сущность раздроблена на безконечное множество частей, потому что сущности причастны всѣ числа, Парменидъ говоритъ теперь, что то же самое относится и къ одному; ибо изъ того, что части сущности безчисленны, и что взятыя каждая отдѣльно, сами по себѣ, онѣ суть нѣчто единое, ясно слѣдуетъ, что сущность, входя во всякую изъ частей, чрезъ то самое никогда не отдѣляется отъ единаго, а потому и единое вмѣстѣ съ нею распадается на части. Въ этомъ доказательствѣ τὸ ἓν видимо получаетъ уже не тотъ смыслъ, какой имѣло оно въ прежнемъ разсужденіи.

Тот же текст в современной орфографии

жеству, не беспредельно, если оно бывает причастно и сущности? — Конечно, беспредельно. — Но как скоро всё число причастно сущности, то и каждая часть числа не будет ли B. причастна её? — Да. — Стало быть, сущность разделилась по всему множеству вещей, и не отступает ни от одной существенности, — как наименьшей, так и наибольшей? Или об этом нелепо и спрашивать? ибо ка̀к сущность-то могла бы отступать от существенностей? — Никак. — Следовательно, она раздроблена до последней возможности — по наименьшему и наибольшему, и по всячески существующему, расчленена как ничто иное, и частей сущности — без конца. — Так. C. — Стало быть, части её многочисленны. — Конечно, многочисленны. — Так что же? есть ли какая из них, которая хотя и есть часть сущности, однако не часть^[1]? — Да как же это могло бы быть? — Но если она есть, то необходимо ей, думаю, пока есть, всегда быть чем-либо одним, и не быть одним невозможно. — Необходимо. — Стало быть, всякой отдельной части сущности присуще одно, не оставляющее ни меньшей, ни большей части, и никакой иной. — Так. D. — Будучи же повсюду одним, не есть ли оно вместе целое? Сообрази это. — Соображаю, и вижу, что это невозможно. — Стало быть, оно расчленено, если не есть целое; ибо присоединяться ко всем вместе частям сущности будет возможно, вероятно, не иначе, как расчленившись. — Да. — А расчленившемуся-то крайне необходимо быть стольким, сколько частей. — Необходимо. — Следовательно, мы неправду недавно говорили, полагая, будто бы сущность разделена на весьма многие части; ведь она в своем делении, по числу

——————

↑ Доказав, что сущность раздроблена на бесконечное множество частей, потому что сущности причастны все числа, Парменид говорит теперь, что то же самое относится и к одному; ибо из того, что части сущности бесчисленны, и что взятые каждая отдельно, сами по себе, они суть нечто единое, ясно следует, что сущность, входя во всякую из частей, чрез то самое никогда не отделяется от единого, а потому и единое вместе с нею распадается на части. В этом доказательстве τὸ ἓν видимо получает уже не тот смысл, какой имело оно в прежнем рассуждении.

{{{1}}}Соч. Плат. Т. VI.36

[1] Доказавъ, что сущность раздроблена на безконечное множество частей, потому что сущности причастны всѣ числа, Парменидъ говоритъ теперь, что то же самое относится и къ одному; ибо изъ того, что части сущности безчисленны, и что взятыя каждая отдѣльно, сами по себѣ, онѣ суть нѣчто единое, ясно слѣдуетъ, что сущность, входя во всякую изъ частей, чрезъ то самое никогда не отдѣляется отъ единаго, а потому и единое вмѣстѣ съ нею распадается на части. Въ этомъ доказательствѣ τὸ ἓν видимо получаетъ уже не тотъ смыслъ, какой имѣло оно въ прежнемъ разсужденіи.

[2] Доказав, что сущность раздроблена на бесконечное множество частей, потому что сущности причастны все числа, Парменид говорит теперь, что то же самое относится и к одному; ибо из того, что части сущности бесчисленны, и что взятые каждая отдельно, сами по себе, они суть нечто единое, ясно следует, что сущность, входя во всякую из частей, чрез то самое никогда не отделяется от единого, а потому и единое вместе с нею распадается на части. В этом доказательстве τὸ ἓν видимо получает уже не тот смысл, какой имело оно в прежнем рассуждении.

[1]

[1]