получивъ такимъ образомъ значеніе примѣровъ, сдѣлаетъ то, что каждая изъ всѣхъ буквъ во всѣхъ слогахъ будетъ называться либо отличною, какъ отъ прочихъ отличная, либо тожественною, какъ тожественная и всегда себѣ равная.C.
Сокр. Мл. Безъ сомнѣнія.
Ин. Не поняли ли мы теперь достаточно, что примѣръ-то происходитъ тогда, когда то же самое, находясь въ другомъ отдѣльномъ, понимается правильно и, въ приложеніи къ тому и другому, какъ обоимъ вмѣстѣ, производитъ одно истинное мнѣніе?
Сокр. Мл. Видимо.
Ин. Такъ удивимся ли мы, если наша душа, по природѣ, испытывая то же самое относительно стихій всего, иногда D. въ извѣстныхъ сочетаніяхъ узнаетъ твердо истину на счетъ каждой стихіи, а при другихъ сочетаніяхъ на счетъ всѣхъ стихій колеблется, — однѣ изъ нихъ кое-какъ, изъ ихъ соединеній, понимаетъ правильно, а когда онѣ перенесены въ длинные и не легкіе слоги вещей, того же самаго опять не знаетъ?
Сокр. Мл. Удивительнаго-то тутъ нѣтъ ничего.
Ин. Какимъ же образомъ, другъ мой[1], могъ бы кто нибудь, выходя изъ ложнаго мнѣнія, достигнуть хотя малой E. части истины и пріобрѣсть разумѣніе?
Сокр. Мл. Почти никакимъ.
- ↑ Какимъ же образомъ, другъ мой... По гречески читаемъ: πῶς γὰρ, ὦ φίλε, δύναιτ᾽ ἄν τις. Явно, что значенія частицы γὰρ мы здѣсь не удержали; и думаемъ, что оно не можетъ быть удержано. Элеецъ сказалъ такъ: что̀ случается испытывать дѣтямъ относительно азбучныхъ буквъ, то же самое происходитъ и въ душахъ относительно вещественныхъ стихій. То есть, что̀ въ небольшомъ составѣ ихъ ясно для насъ и наглядно, то самое въ труднѣйшихъ сочетаніяхъ вещей представляется темнымъ и совершенно неизвѣстнымъ. Когда Сократъ подтвердилъ это, — могъ ли иностранецъ продолжать: πῶς γὰρ, ὦ φίλε, δύναιτ᾽ ἄν τις κ. τ. λ.? — И такъ, по нашему мнѣнію, здѣсь надобно читать: πῶς ὄρ᾽, ὦ φίλε, κ. τ. λ. Иностранецъ, то есть, умозаключаетъ такъ: если душа наша и въ такихъ вещахъ подвергается опасности впадать въ заблужденіе, то можетъ ли быть, чтобы кто нибудь, вышедши изъ ложнаго мнѣнія, достигъ хоть сколько нибудь истины и перешелъ къ обладанію мудростію? Поэтому будемъ прежде всего разсматривать дѣло въ маломъ его примѣрѣ, въ которомъ меньше опасности погрѣшить.
получив таким образом значение примеров, сделает то, что каждая из всех букв во всех слогах будет называться либо отличною, как от прочих отличная, либо тожественною, как тожественная и всегда себе равная.C.
Сокр. Мл. Без сомнения.
Ин. Не поняли ли мы теперь достаточно, что пример-то происходит тогда, когда то же самое, находясь в другом отдельном, понимается правильно и, в приложении к тому и другому, как обоим вместе, производит одно истинное мнение?
Сокр. Мл. Видимо.
Ин. Так удивимся ли мы, если наша душа, по природе, испытывая то же самое относительно стихий всего, иногда D. в известных сочетаниях узнает твердо истину насчет каждой стихии, а при других сочетаниях насчет всех стихий колеблется, — одни из них кое-как, из их соединений, понимает правильно, а когда они перенесены в длинные и не легкие слоги вещей, того же самого опять не знает?
Сокр. Мл. Удивительного-то тут нет ничего.
Ин. Каким же образом, друг мой[1], мог бы кто-нибудь, выходя из ложного мнения, достигнуть хотя малой E. части истины и приобресть разумение?
Сокр. Мл. Почти никаким.
——————
- ↑ Каким же образом, друг мой... По-гречески читаем: πῶς γὰρ, ὦ φίλε, δύναιτ᾽ ἄν τις. Явно, что значения частицы γὰρ мы здесь не удержали; и думаем, что оно не может быть удержано. Элеец сказал так: что̀ случается испытывать детям относительно азбучных букв, то же самое происходит и в душах относительно вещественных стихий. То есть, что̀ в небольшом составе их ясно для нас и наглядно, то самое в труднейших сочетаниях вещей представляется темным и совершенно неизвестным. Когда Сократ подтвердил это, — мог ли иностранец продолжать: πῶς γὰρ, ὦ φίλε, δύναιτ᾽ ἄν τις κ. τ. λ.? — Итак, по нашему мнению, здесь надобно читать: πῶς ὄρ᾽, ὦ φίλε, κ. τ. λ. Иностранец, то есть, умозаключает так: если душа наша и в таких вещах подвергается опасности впадать в заблуждение, то может ли быть, чтобы кто-нибудь, вышедши из ложного мнения, достиг хоть сколько-нибудь истины и перешел к обладанию мудростию? Поэтому будем прежде всего рассматривать дело в малом его примере, в котором меньше опасности погрешить.
