будетъ много неподобныхъ удовольствій и много различныхъ знаній.
Сокр. Такъ это различіе добра твоего и моего, B. Протархъ, мы не осмѣлимся скрывать, но покажемъ на свѣтъ, чтобы, обличенныя, они показали: добромъ слѣдуетъ ли назвать удовольствіе, или разумность, или что нибудь иное — третіе. Вѣдь теперь мы ревнуемъ, вѣроятно, не о томъ, какъ бы доставить побѣду тому, что̀ полагаю я, или тому, что̀ утверждаешь ты; но оба стараемся помочь положенію истиннѣйшему.
Прот. Да и надобно.
Сокр. Утвердимъ же еще больше это свое слово согласіемъ.C.
Прот. Какое слово?
Сокр. То, чрезъ которое всѣ люди, волею неволею, иногда наживаютъ себѣ много хлопотъ.
Прот. Говори яснѣе.
Сокр. То, которое теперь случайно вспало мнѣ на языкъ, но природу имѣетъ удивительную: многое, видишь, есть одно, а одно — и сказать чудно — есть многое; и положи то ли, другое ли изъ этого, — легко впадешь въ недоумѣніе.
Прот. Неужели скажешь, что кто назвалъ бы меня D. Протархомъ, который по природѣ одинъ, тотъ нашелъ бы во мнѣ многихъ, и даже взаимно противныхъ; одного и того же призналъ бы большимъ и малымъ, тяжелымъ и легкимъ[1]; и такъ безъ числа?
Сокр. Ты, Протархъ, высказалъ все, что распространено въ народѣ чудеснаго объ одномъ и многомъ, и относительно чего, почитай, вообще принято — не касаться этого предмета, такъ какъ онъ — дѣтская забава, пища легкомыслія, и представляетъ важныя затрудненія въ собесѣдованіи. Да не E. хотятъ касаться и слѣдующаго: кто разобралъ своимъ словомъ члены и части какого бы то ни было человѣка и до-
- ↑ Эту самую мысль философъ подробнѣе раскрываетъ въ Парменидѣ (p.129 A. B. C) и Софистѣ (p. 251 A sqq. et C).
будет много неподобных удовольствий и много различных знаний.
Сокр. Так это различие добра твоего и моего, B. Протарх, мы не осмелимся скрывать, но покажем на свет, чтобы, обличенные, они показали: добром следует ли назвать удовольствие, или разумность, или что-нибудь иное — третие. Ведь теперь мы ревнуем, вероятно, не о том, как бы доставить победу тому, что̀ полагаю я, или тому, что̀ утверждаешь ты; но оба стараемся помочь положению истиннейшему.
Прот. Да и надобно.
Сокр. Утвердим же еще больше это свое слово согласием.C.
Прот. Какое слово?
Сокр. То, чрез которое все люди, волею-неволею, иногда наживают себе много хлопот.
Прот. Говори яснее.
Сокр. То, которое теперь случайно вспало мне на язык, но природу имеет удивительную: многое, видишь, есть одно, а одно — и сказать чудно — есть многое; и положи то ли, другое ли из этого, — легко впадешь в недоумение.
Прот. Неужели скажешь, что кто назвал бы меня D. Протархом, который по природе один, тот нашел бы во мне многих, и даже взаимно противных; одного и того же признал бы большим и малым, тяжелым и легким[1]; и так без числа?
Сокр. Ты, Протарх, высказал всё, что распространено в народе чудесного об одном и многом, и относительно чего, почитай, вообще принято — не касаться этого предмета, так как он — детская забава, пища легкомыслия, и представляет важные затруднения в собеседовании. Да не E. хотят касаться и следующего: кто разобрал своим словом члены и части какого бы то ни было человека и до-
——————
- ↑ Эту самую мысль философ подробнее раскрывает в Пармениде (p.129 A. B. C) и Софисте (p. 251 A sqq. et C).
