нію, различіе между этимъ благомъ и предъидущимъ должно ясно представляться каждому. Прежними выраженіями указывалось на причину и начало всякой нравственно-доброй жизни; а этими означается, безъ сомнѣнія, то, что̀ силою и могуществомъ дѣйствующей причины производится на самомъ дѣлѣ, и становится прекраснымъ, стройнымъ, совершеннымъ и довлѣющимъ. Что же это такое въ мірѣ явленій? — Это, очевидно, есть совершенство, а слѣдовательно — и счастіе человѣческой жизни, развитой по идеѣ высшаго блага, къ которой, какъ къ цѣли, стремятся всѣ, кому дорого высшее благо. Здѣсь мы имѣемъ τὸ ξυμμεμιγμένον, какъ выше имѣли τὸ αἴτιον; здѣсь открывается предъ нами τὰ πολλά, какъ выше мы видѣли τὸ ἕν. Но это τὰ πολλὰ организовано по идеѣ τοῦ ἑνός, или высшаго блага, — и составляетъ гармонію жизни. Отсюда понятно, почему второстепенное благо называется τὸ ξύμμετρον καὶ καλόν. Равно понятенъ смыслъ и слѣдующихъ за этими словъ — τὸ τέλεον καὶ ἱκανόν: это — несомнѣнные признаки жизни совершенно счастливой и для всѣхъ вожделѣнной (p. 20 B). Штальбомъ различаетъ блага первыхъ двухъ степеней, какъ τὸ ἕν ideale и τὸ ἕν reale. Съ точки зрѣнія германской философіи послѣдняго времени, это дѣленіе обыкновенное: но оно, какъ въ другихъ подобныхъ случаяхъ, такъ и въ настоящемъ, представляется намъ неточнымъ и съ воззрѣніемъ Платона несогласнымъ. Платонъ никогда не отличалъ, да и не слѣдуетъ отличать, идеальнаго отъ реальнаго; потому что все идеальное реально и все реальное идеально. Отнимите отъ идеи реальность, — идея сдѣлается не больше, какъ отвлеченнымъ понятіемъ. Отнимите опять отъ реальности идею, — реальное превратится въ предметъ чувственнаго воззрѣнія, въ матерію. Слѣдуя взгляду Платона, на отношеніе благъ первой и второй степени надобно смотрѣть какъ на отношеніе предмета умосозерцаемаго, ноумена, къ предмету, перешедшему въ міръ явленій, феномену. И жизнь, развитая по идеѣ высшаго блага, дѣйствительно, есть не иное что, какъ перешедшая въ
нию, различие между этим благом и предыдущим должно ясно представляться каждому. Прежними выражениями указывалось на причину и начало всякой нравственно-доброй жизни; а этими означается, без сомнения, то, что̀ силою и могуществом действующей причины производится на самом деле, и становится прекрасным, стройным, совершенным и довлеющим. Что же это такое в мире явлений? — Это, очевидно, есть совершенство, а следовательно — и счастье человеческой жизни, развитой по идее высшего блага, к которой, как к цели, стремятся все, кому дорого высшее благо. Здесь мы имеем τὸ ξυμμεμιγμένον, как выше имели τὸ αἴτιον; здесь открывается пред нами τὰ πολλά, как выше мы видели τὸ ἕν. Но это τὰ πολλὰ организовано по идее τοῦ ἑνός, или высшего блага, — и составляет гармонию жизни. Отсюда понятно, почему второстепенное благо называется τὸ ξύμμετρον καὶ καλόν. Равно понятен смысл и следующих за этими слов — τὸ τέλεον καὶ ἱκανόν: это — несомненные признаки жизни совершенно счастливой и для всех вожделенной (p. 20 B). Штальбом различает блага первых двух степеней, как τὸ ἕν ideale и τὸ ἕν reale. С точки зрения германской философии последнего времени, это деление обыкновенное: но оно, как в других подобных случаях, так и в настоящем, представляется нам неточным и с воззрением Платона несогласным. Платон никогда не отличал, да и не следует отличать, идеального от реального; потому что всё идеальное реально и всё реальное идеально. Отнимите от идеи реальность, — идея сделается не больше, как отвлеченным понятием. Отнимите опять от реальности идею, — реальное превратится в предмет чувственного воззрения, в материю. Следуя взгляду Платона, на отношение благ первой и второй степени надобно смотреть как на отношение предмета умосозерцаемого, ноумена, к предмету, перешедшему в мир явлений, феномену. И жизнь, развитая по идее высшего блага, действительно, есть не иное что, как перешедшая в
