Теэт. Да.
Ин. А когда она происходитъ въ частныхъ отношеніяхъ и излагается въ вопросахъ и отвѣтахъ, тогда обычно ли называть ее чѣмъ инымъ, кромѣ противорѣчивости?
Теэт. Не чѣмъ инымъ.
Ин. Противорѣчивость же, поколику споръ идетъ о сдѣлкахъ, C. но совершается безъ порядка и искусства, надобно почитать тоже видомъ, — который впрочемъ, не отличенный словомъ, какъ особый, ни у прежнихъ, ни у насъ не заслужилъ того, чтобы получить названіе.
Теэт. Правда; потому что она дѣлится на слишкомъ мелочныя и разнообразныя дробности.
Ин. А ту-то, искусственную, возражающую относительно самого справедливаго и несправедливаго, и относительно другаго чего либо вообще, — не привычно ли называть спорливостію?
Теэт. Какъ не привычно!
D.Ин. Въ спорливости же, одна часть бываетъ разрушительницею корысти, другая — искательницею ея.
Теэт. Непремѣнно.
Ин. Такъ постараемся сказать, какое каждой надобно дать названіе.
Теэт. Да ужъ нужно.
Ин. Я думаю, одна-то часть, ради удовольствія разсуждать объ этомъ, упускающая изъ виду насущное, а по образу выраженія, многими слушателями выслушиваемая не съ удовольствіемъ, называется именемъ, казалось бы, не отличнымъ отъ болтливости.
Теэт. Говорятъ, въ самомъ дѣлѣ, какъ-то такъ.
E.Ин. Противную же ей, отъ частныхъ споровъ обогащающуюся, постарайся теперь, въ свою очередь, назвать самъ.
Теэт. Да что̀ другое можно тутъ назвать безъ грѣха, кромѣ того дивнаго-то, въ четвертый разъ уже теперь навертывающагося и все искомаго нами софиста?
Ин. Стало быть, софистъ, какъ снова показало нынѣ из-
Теэт. Да.
Ин. А когда она происходит в частных отношениях и излагается в вопросах и ответах, тогда обычно ли называть ее чем иным, кроме противоречивости?
Теэт. Не чем иным.
Ин. Противоречивость же, поколику спор идет о сделках, C. но совершается без порядка и искусства, надобно почитать тоже видом, — который впрочем, не отличенный словом, как особый, ни у прежних, ни у нас не заслужил того, чтобы получить название.
Теэт. Правда; потому что она делится на слишком мелочные и разнообразные дробности.
Ин. А ту-то, искусственную, возражающую относительно самого справедливого и несправедливого, и относительно другого чего-либо вообще, — не привычно ли называть спорливостию?
Теэт. Как не привычно!
D.Ин. В спорливости же, одна часть бывает разрушительницею корысти, другая — искательницею её.
Теэт. Непременно.
Ин. Так постараемся сказать, какое каждой надобно дать название.
Теэт. Да уж нужно.
Ин. Я думаю, одна-то часть, ради удовольствия рассуждать об этом, упускающая из виду насущное, а по образу выражения, многими слушателями выслушиваемая не с удовольствием, называется именем, казалось бы, не отличным от болтливости.
Теэт. Говорят, в самом деле, как-то так.
E.Ин. Противную же ей, от частных споров обогащающуюся, постарайся теперь, в свою очередь, назвать сам.
Теэт. Да что̀ другое можно тут назвать без греха, кроме того дивного-то, в четвертый раз уже теперь навертывающегося и всё искомого нами софиста?
Ин. Стало быть, софист, как снова показало ныне из-
