разсматривающій это, — сообрази, — можетъ ли такимъ образомъ имѣть ложное мнѣніе?
Теэт. Какимъ, то есть?
Сокр. Думая, что знаемое иногда онъ знаетъ, иногда нѣтъ. Вѣдь это-то, соглашаясь въ невозможномъ, мы прежде не хорошо допустили.
Теэт. А теперь какъ ты говоришь?
Сокр. Говоря объ этомъ, надобно сперва различить[1]слѣдующее: невозможно, чтобы, кто что знаетъ, имѣя въ 192. своей душѣ память о томъ, но не чувствуетъ того, почиталъ это чѣмъ-то отличнымъ отъ знаемаго, тогда какъ носитъ въ себѣ типъ его, только не чувствуетъ; и опять, чтобы, кто что знаетъ, знаемое принималъ за то, чего не знаетъ и печати чего въ себѣ не носитъ; и опять, кто чего не знаетъ, считалъ бы за то, чего не знаетъ, а что знаетъ, — за то, что знаетъ. Невозможно также, чтобы кто, что чув-
- ↑ Намѣреваясь показать начала и источники, изъ которыхъ можетъ проистекать ложное мнѣніе, философъ, вслѣдъ за своимъ замѣчаніемъ касательно возможности, зная что либо, мнить о существованіи только знаемаго и не знаемаго, перечисляетъ отчетливо, математически, всѣ случаи, въ которыхъ можетъ быть или не можетъ быть смѣшеніе чувственныхъ усмотрѣній и умственныхъ понятій. На первомъ мѣстѣ поставляетъ онъ одно понятіе ума безъ чувства, потомъ одно чувство безъ понятія ума, чтобы изслѣдовать, сколько можетъ быть случаевъ къ смѣшиванію чувственныхъ усмотрѣній. За этимъ слѣдуетъ третій способъ происхожденія заблужденій, когда знаніе и ощущеніе соединяются между собою. Здѣсь или на которой либо одной сторонѣ, или на обѣихъ полагаются ясныя и отчетливыя понятія ума и чувственныя ощущенія, такъ что одинъ образъ соотвѣтствуетъ другому и понятія умственныя бываютъ согласны съ усмотрѣніями чувствъ. Поэтому сюда заблужденіе не можетъ имѣть доступа. Философу кстати было бы прибавить къ этому: кто что хорошо знаетъ, тотъ не станетъ оспаривать того, что ясно усматривается чувствомъ. Но это онъ благоразумно оставляетъ, такъ какъ мы все-таки можемъ ошибаться, какъ скоро представятся намъ подобные признаки вещей. Философъ хочетъ напомнить только о тѣхъ условіяхъ, которыя совершенно выводятъ насъ изъ опасности ошибаться. Эти же случаи раскрываются потомъ и со стороны отрицательной. И такъ, мы видимъ, что заблужденіе, по словамъ философа, можетъ имѣть мѣсто въ тѣхъ случаяхъ, когда на которой либо сторонѣ чувствъ возникаетъ ощущеніе не довольно отчетливое, или когда прежнее познаніе оказывается мало удовлетворительнымъ; ибо теперь опускаются слова: ἔχειν τὸ μνημεῖον ἐν τῆ ψυχῇ κατὰ τὴν αἴσθησιν, и ἔχειν τὴν γνῶσιν κατὰ τὴν αἴσθησιν, что надобно внимательно замѣтить, чтобы не подумать, будто Платонъ не согласенъ самъ съ собою.
рассматривающий это, — сообрази, — может ли таким образом иметь ложное мнение?
Теэт. Каким, то есть?
Сокр. Думая, что знаемое иногда он знает, иногда нет. Ведь это-то, соглашаясь в невозможном, мы прежде не хорошо допустили.
Теэт. А теперь как ты говоришь?
Сокр. Говоря об этом, надобно сперва различить[1]следующее: невозможно, чтобы, кто что знает, имея в 192. своей душе память о том, но не чувствует того, почитал это чем-то отличным от знаемого, тогда как носит в себе тип его, только не чувствует; и опять, чтобы, кто что знает, знаемое принимал за то, чего не знает и печати чего в себе не носит; и опять, кто чего не знает, считал бы за то, чего не знает, а что знает, — за то, что знает. Невозможно также, чтобы кто, что чув-
——————
- ↑ Намереваясь показать начала и источники, из которых может проистекать ложное мнение, философ, вслед за своим замечанием касательно возможности, зная что-либо, мнить о существовании только знаемого и не знаемого, перечисляет отчетливо, математически, все случаи, в которых может быть или не может быть смешение чувственных усмотрений и умственных понятий. На первом месте поставляет он одно понятие ума без чувства, потом одно чувство без понятия ума, чтобы исследовать, сколько может быть случаев к смешиванию чувственных усмотрений. За этим следует третий способ происхождения заблуждений, когда знание и ощущение соединяются между собою. Здесь или на которой-либо одной стороне, или на обеих полагаются ясные и отчетливые понятия ума и чувственные ощущения, так что один образ соответствует другому и понятия умственные бывают согласны с усмотрениями чувств. Поэтому сюда заблуждение не может иметь доступа. Философу кстати было бы прибавить к этому: кто что хорошо знает, тот не станет оспаривать того, что ясно усматривается чувством. Но это он благоразумно оставляет, так как мы всё-таки можем ошибаться, как скоро представятся нам подобные признаки вещей. Философ хочет напомнить только о тех условиях, которые совершенно выводят нас из опасности ошибаться. Эти же случаи раскрываются потом и со стороны отрицательной. Итак, мы видим, что заблуждение, по словам философа, может иметь место в тех случаях, когда на которой-либо стороне чувств возникает ощущение не довольно отчетливое, или когда прежнее познание оказывается мало удовлетворительным; ибо теперь опускаются слова: ἔχειν τὸ μνημεῖον ἐν τῆ ψυχῇ κατὰ τὴν αἴσθησιν, и ἔχειν τὴν γνῶσιν κατὰ τὴν αἴσθησιν, что надобно внимательно заметить, чтобы не подумать, будто Платон не согласен сам с собою.
